Среда, 25 сентября, 2024
ВЭО России

Антон Свириденко: задача экономического роста исчезла из повестки

Антон Свириденко,

директор Института экономики роста имени П.А. Столыпина

– Что из хорошего можно отметить? В основных направлениях бюджетной и налоговой политики на следующий период появилась увязка национальных целей с национальными проектами и конкретными программами и мероприятиями. Ну, по крайней мере, есть намерение эту практику формировать, формализовывать и совершенствовать. Институт экономики роста предлагал такую связку. Во-первых, у нас не было общенациональных утверждённых целей развития, и в прошлом году они появились. Во-вторых, даже по тем целевым установкам не было увязки их показателей с показателями конкретных проектов и программ. То, что Минфин пишет, что в этом году такая система формируется, и он собирается её улучшать – это, конечно, уже прогресс. Хотя методологически задача сложная. Это называется performance-based budgeting, то есть бюджетирование, ориентированное на результат. В госсекторе оно работает сложно, и это доказала практика других стран. Но, тем не менее, уже намерение это делать – на наш взгляд, это уже в принципе хорошо.

Вторая история – стимулирование спроса. Конечно, смелейший шаг сделан в прошлом году, когда населению – и даже бизнесу! – раздавали деньги. В прошлом году это были выплаты на детей. В этом году они тоже есть. Но и самое главное, что и на следующие три года заложена история, которая фактически является стимулированием спроса. Она может быть зашита под программы в нацпроекте «Демография», под стабилизацию роста рождаемости. Тем не менее это по сути «вертолётные» деньги, хотя и маленькие, элемент безусловного базового дохода.

А безусловный базовый доход – это та история, которая сейчас предметно обсуждается. На мой взгляд, безусловный базовый доход нужен корпорациям, потому что только на массовом спросе они могут жить, зарабатывать. Если этот массовый спрос в связи с вытеснением труда и автоматизацией уходит, значит, надо его доставать. Иного простого пути, как назначать пенсию от государства каким-то социальным группам, – нет. То что в проекте бюджета на это заложены деньги, говорит о том, что мы не безнадёжны, и тот же Минфин готов воспринимать современные тенденции в мировой практике госуправления, бюджетирования, которые неизбежно придется внедрять.

Из плохого… Бюджет, к сожалению, так и не становится инструментом роста. Из того, каким образом и на какие проекты расходуются средства, непонятно, как будет достигаться рост экономики. Есть национальные проекты, но качество и количество мероприятий, которые в них заложены, вызывают сомнения – пока не видится, что этого достаточно для реального экономического роста. Я, например, хорошо знаю национальный проект МСП, те мероприятия, которые реализовывались и которые планировались. Они не способны даже на процент обеспечить вклад в рост ВВП. То, что может влиять на экономический рост, – это, наверное, проект «Дороги». Подрядчики, экономика работают, добавленная стоимость получается. Нацпроект по стройке тоже, наверное, может внести определённый вклад в экономический рост. Но при этом совершенно очевидно, что на таких секторах, как стройка и дорога, базировать экономический рост в современном мире невозможно. Очень много новых секторов услуг. Важные задачи выполняет кастомизированная промышленность. Но конкретных мероприятий пока что в проекте бюджета не заложено.

При этом Минфин не стесняясь говорит, что деньги есть, и эти деньги нужно сберегать. Интересный опус – что у нас сейчас ФНБ маленький, потому что через 10 лет наступит история с низкоуглеводной экономикой и всё рухнет, мы должны накопить к этому моменту, значит, подушку – и потом медленно ее проедать. Но если уж действительно цены на нефть упадут на 70%, то мы это проедим буквально за пару лет, а потом? Естественно, напрашивается вариант, что нужно закладывать в бюджет деньги на перевооружение экономики, на подход к этому переходу. Но этого не происходит. Минфин, конечно, если бы точно знал, что есть проекты, которые могут запустить рост, он, наверное, готов был, наверное, деньги вложить. Но насколько просто добывать добавленную стоимость, ренту из сырьевой экономики, настолько же сложно построить реальный экономический рост на проектах, которые будут давать не сырьевой рост. Минфин боится рисковать, это очевидно.

Задача экономического роста из повестки исчезла. Сейчас – это рост благосостояния. Но рост благосостояния за счёт опять же накопления и распределения. А где механизм перевооружения экономики и воспроизводства? Его нет. Надо, наверное, предлагать проекты – макропроекты, микропроекты – в большом количестве, которые потянут экономику за собой. При этом нужно доказать, что они потянут. Это первое направление.  И второе – финансовым властям надо больше рисковать, потому что иначе они к 2030 году, когда у нас действительно ожидается углеродный переход (неясно ещё, состоится он или нет), они столкнутся с таким кризисом, что неоткуда будет брать деньги.

Михаил Шмаков: размеры пособий по безработице занижены

Михаил Шмаков,

председатель Федерации независимых профсоюзов России

– Мы обратили внимание, что декларации в первой части проекта бюджета не всегда подкрепляются цифрами. Предполагается, что в 2021 году в России ожидается восстановление ВВП с темпом 4,2%, в 2022-2024 годах – умеренный рост с темпами около 3%. При этом, по данным МВФ, темп роста мирового ВВП в 2021 году составит 6%, а в 2022-2024 годах – около, 5%. Это означает закрепление отставания российской экономики, и противоречит поручению президента по следованию среднемировым темпам роста.

В проекте бюджета заявлено, что в среднесрочной перспективе рост будет основан на расширении внутреннего спроса – как потребительского, так и инвестиционного. Но расширение потребительского спроса должно быть основано на устойчивом росте реальных располагаемых доходов населения. Конкретных мероприятий для этого в бюджете, к сожалению, нет. Приведу пример. С 2021 года прожиточный минимум устанавливается в соотношении 44,2% от медианного среднедушевого дохода, МРОТ – в соотношении 42% от медианной заработной платы. Данное соотношение занижает прожиточный минимум и МРОТ. Мы считаем, необходимо предусмотреть в бюджете, что показатели по МРОТ и по прожиточному минимуму будут меняться. Потому что занижение прожиточного минимума и МРОТ ведёт если не к увеличению бедности населения, то, по крайней мере, к ее стагнации. Поэтому мы озвучили на заседании российской трёхсторонней комиссии по урегулированию социально-трудовых отношений предложение добавить ежегодное увеличение соотношения МРОТ и медианной заработной платы как минимум на один процентный пункт в год, и тогда к 2030 году МРОТ может составить 50% от медианной заработной платы. Хотя эти показатели достаточно низки в нашей стране. Расширение внутреннего спроса – это важная задача, но она должна быть основана на увеличении реальных доходов населения.

Кроме того, президент в 2012 году поручил довести среднюю заработную плату научных сотрудников, педагогических работников, врачей, других категорий работников до 1 или 2 средних заработных плат в соответствующем регионе. Но до сих пор есть проблемы с реализацией этого указа. Несмотря на то, что средства бюджета выделены, это требует контроля по каждому региону. Мы считаем, что данные соотношения должны планироваться на будущее. Но есть и другие категории бюджетных работников, у которых занижена заработная плата. В бюджете предусмотрена индексация заработной платы таких работников в размере 4%, но цены растут быстрее, поэтому покупательная способность таких зарплат, к сожалению, будет только падать. Поэтому мы, например, предлагаем индексацию заработной платы вспомогательного персонала бюджетной сферы минимум на 5,8%, что соответствует прогнозу роста цен на 2021 год, ну и дальше – смотреть, что будет с инфляцией.

Также не учтена необходимость индексации пенсий работающим пенсионерам. Это должно также найти отражение в бюджете и в межбюджетных трансфертах.

Максимальный и минимальный размеры пособия по безработице также вызывают сомнения. С нашей точки зрения, требуется увеличение расходов на данные показатели, потому что минимальный размер пособия в сумме 1500 рублей – это, конечно, очень странный показатель, толкающий в теневую занятость.

Владимир Климанов: долговая нагрузка на регионы остаётся

Владимир Климанов,

директор Центра региональной политики РАНХиГС при Президенте РФ, доктор экономических наук

– Я затрону тему межбюджетных отношений, которые отражаются в федеральном бюджете. В кризис 2020 года стало очевидно, что регионы имеют меньше возможностей для осуществления бюджетного маневра, и потому объем межбюджетных трансфертов из федерального бюджета в 2020 году увеличился по отношению к 2019-му в полтора раза. Он достиг 3,7 трлн рублей – это, в общем, некий максимум, который в 2021 году вряд ли будет превзойдён. Что мы видим? На 2022 и последующие годы закладываются сумма меньше, чем на 2021 год и чем на 2020 год. Фигурирует сумма 3,2 трлн, а в 2023-2024 годах – это 3,3 трлн рублей.

Мы понимаем, что, несмотря на все усилия, объём государственного долга у регионов остался на прежнем уровне, может быть, чуть-чуть сократился. Сократились обязательства по уплате процентов на обслуживание госдолга из-за перевода коммерческих кредитов в бюджетные. Но, тем не менее, долговая нагрузка на регионы остаётся, возрастающий объем расходов невозможно будет компенсировать таким же быстрым ростом доходов.

Исходя из этого, наверное, следует внимательнее посмотреть на систему распределения межбюджетных трансфертов, и прежде всего, разумеется, на дотации, которые носят нецелевой характер. Их объём должен составить чуть менее 1 трлн рублей. Нужно сказать, что ожидаемые изменения в методике распределения дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности, которая составляет на следующий год порядка 760 млрд рублей в проекте бюджета, могут вызывать определённые вопросы. Дело в том, что планируется переход к осуществлению выравнивания не от среднего уровня по стране, не от единицы, а от 0,9 по отношению к среднему. И те несколько пограничных регионов, которые обладают повышенной бюджетной обеспеченностью и в настоящее время являются получателями дотаций если не в следующем году, то в среднесрочной перспективе, окажутся без этих дотаций. Это такие регионы, как Челябинская, Калининградская, Мурманская области, Республика Коми. Если не будет заложен адекватный механизм переходного периода, мы можем столкнуться с ситуацией потери финансовых стимулов и в регионах, которые формально перейдут в число регионов-доноров, и в то же время потеряют какую-то, пусть и несущественную, часть доходов своих региональных бюджетов.

Второй вопрос – межбюджетные трансферты нецелевого характера резко сокращаются в структуре всех трансфертов, идущих из федерального бюджета. Если в 2019 году их доля была около 39% в общем объёме дотаций, то уже на 2022-2024 годы она падает до менее 30% в год. На парламентских слушаниях министр финансов сказал, что это надо рассматривать как позитивный процесс, поскольку растёт целевая направленность распределения трансфертов. Мы видим цели, на которые эти деньги пойдут в регионы. Но до этого позиция Минфина была прямо противоположной, и в госпрограмме развития федеративных отношений всегда закладывалось увеличение доли нецелевых трансфертов. Это тоже вопрос для обсуждения.

И ещё вопрос целевых трансферов. Они по-прежнему часто остаются не консолидированными. Впервые появилась идея о том, что они будут консолидированы в рамках одной госпрограммы. Тем не менее, количество видов субсидий, закладываемых в документах, которые сопровождают проект федерального бюджета, порядка 150. Много это или мало? Скорее всего много. Нужно иметь какую-то позицию на этот счёт. Тем более под каждую субсидию заключаются пока непрозрачные соглашения между федеральными органами исполнительной власти и регионами, и это тоже вызывает определенного рода вопросы.

Остается вопрос закредитованности регионов. В настоящий момент, только вдумайтесь, 79 из 85 регионов имеют кредиты из федерального бюджета. Региональному уровню хронически не хватает денег даже с учётом огромных объемов межбюджетных трансфертов.

На все эти вопросы, мне кажется, стоит обратить внимание, помимо тех макропараметров, которые собственно уже обсуждаются при подготовке проекта федерального бюджета.

Назван экономист года

11 ноября на Всероссийском экономическом Собрании, посвященном профессиональному празднику День экономиста, были подведены итоги общероссийской высшей общественной премии «Экономист года».

В этом году на соискание звания «Экономист года» претендовало 145 кандидатов со всей страны. Их выдвигали научные и экспертные центры, институты РАН, предприятия и общественные объединения, ведущие вузы страны.

Экономистом года стал президент Уральской торгово-промышленной палаты Андрей Беседин. Он был удостоен премии за особый вклад в разработку и внедрение в регионе системы дополнительной поддержки малого и среднего бизнеса в условиях пандемии, а также за развитие внешнеторгового сотрудничества и выстраивание международных связей с применением новых форм и за активную деятельность, направленную на привлечение инвестиций в Уральский регион.

«На самом деле было непросто отвечать на ожидания бизнеса, но, мне кажется, кое-что нам удалось. О результате нашей работы, в том числе, говорят благодарности от предприятий и сегодняшняя номинация. Мы оперативно информировали предприятия, особенно в начале пандемии, о том как возобновить работу, какие инструменты поддержки можно получить. Никто этого не проходил раньше, и в первые недели мы принимали до 2500 звонков. Это наша юридическая помощь, когда бизнес сталкивался с невозможностью выполнить свои обязательства. Только на Урале это спасло сотни предприятий. Это серьезная, системная работа с органами исполнительной власти по выработке, доработке и совершенствованию инструментов, мер поддержки бизнеса, по восстановлению экономики. В такое время понимаешь, для чего ты находишься на этом месте», – рассказал Андрей Беседин.

Премия учреждена Вольным экономическим обществом России.

 

Сергей Бодрунов: России необходим переход к социальной модели развития

Пандемия ускорила экономические процессы, которые назревали давно. Так, правительства многих стран, в том числе России, делают своего рода «социальный поворот», модернизируя социальную сферу, инвестируя в нее, принимая социальные инициативы. В интервью «Российской газете» накануне Всероссийского экономического Собрания, посвященного профессиональному празднику День экономиста (11 ноября), президент ВЭО России, президент Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов рассказал о том, как пандемия меняет экономику.

– В этом году Всероссийское экономическое Собрание вновь проходит под знаком пандемии. Какую главную проблему выявила пандемия? Можно ли говорить о системном кризисе мировой системы?

– Если применить к анализу происходящего междисциплинарные методы, к которым обращается современная наука, то без труда обнаружим, что находимся в точке пересечения трех кризисных векторов, безусловно, взаимосвязанных и взаимозависимых – экономического, экоклиматического и духовного. Нынешний экономический кризис при всей его глобальности, подчеркну, – это лишь отдельное проявление общего кризиса мировой социально-экономической системы, всех составляющих трихотомии – социум-экономика-планета. Не могу не согласиться с оценкой, которую дал недавно наш Президент: «..кризис, с которым мы имеем дело – концептуальный, даже цивилизационный. По сути – это кризис подходов, принципов, определяющих само существование человека на земле.» Точнее не скажешь.

Сейчас все части этой трехсторонней структуры подчинены целям извлечения прибыли. Исходя из этого формируются и становятся главенствующими отношения и институты, которые даже при ускоренных темпах роста экономики, успехах технологического развития не приводят к повышению жизненного уровня людей и не решают проблем, связанных с социальной, страновой, региональной разрозненностью и потребительским отношением к планете.

Господствующая неолиберальная модель капитализма с максимальной финансиализацией экономики и фетишизацией рынка влекут за собой усиление несправедливости в распределении плодов роста. Все больше обостряется глобальное противоречие, которое состоит в колоссальном отрыве прогресса технологий от архаизирующихся экономических моделей, когда достижения технологического прогресса не служат разрешению проблем, а, напротив, усугубляют их.

– Еще не так давно, казалось, что вирус отступил, мы научились работать в новых условиях, а сегодня мы вошли в третью волну пандемии, вводятся новые локдауны… Как эксперты, специалисты реагируют на эти вызовы?

– За минувшие два года мы, ученые, специалисты, экономисты, превратились в кризисных менеджеров, поскольку экономическая мысль последних двух лет направлена на выработку решений, которыми в практической работе обычно занимаются именно эти специалисты. Перед лицом невиданных ранее потрясений правительства большинства стран мира стали обращаться за оперативной помощью к науке, не в последнюю очередь, к науке экономической.

Этот запрос неслучаен. Пандемия коронавируса поставила под вопрос прогресс полутора-двух десятилетий, практически все наработки существующих экономических моделей оказались малоэффективными, в первую очередь в социальной сфере.

Эксперты ВЭО России и Международного Союза экономистов давно говорят о том, что основная болевая точка российской экономики в течение ряда лет – это социальный блок, в частности, стагнирующие доходы населения. В связи с пандемией мы активизировали исследовательскую, аналитическую работу. России жизненно необходим переход к «человекоориентированной» социальной модели развития, а не простое приращение численных показателей в экономике, – это наше консолидированное мнение. Замечу, что именно об этом говорилось в документе «Новые пути России (к вопросу о Стратегии России)», разработанном нашими экспертами и направленном в Правительство России в марте этого года. Об этом мы говорили и на Московском академическом экономическом форуме, организованном ВЭО России, Российской академией наук и Международным Союзом экономистов, в мае этого года.

Вдохновляет, что к мнению экспертного сообщества стали больше прислушиваться. Сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений, что вопрос доходов населения – ключевой, и мы видим попытки подступиться к его решению.

– Многие аналитики полагают, что после отскока от дна пандемического кризиса и мир, и Россия, в том числе, снизят темпы развития в последующие годы. Какова вероятность, что мы вернемся к тому, от чего отошли, – к низким темпам роста.

– Наши эксперты действительно высказывали опасения в связи с тем, что в следующем году экономическая политика будет связана с нормализацией расходов бюджета, с возвратом к использованию бюджетного правила в полном объеме. Так, коллеги из ИНП РАН не видят возможности роста российского ВВП в 2022 году выше, чем на 2,5-2,6 %. Очевидно, что такие темпы не решают задачи, которые стоят сегодня перед страной. В ужесточении денежно-кредитной политики, которое мы наблюдаем, безусловно, есть логика, связанная с бюджетной и финансовой стабилизацией, тем не менее не исключено, что пандемия может ее сломать. В связи с новой волной эпидемии в Правительстве России сейчас оперативно разрабатываются новые меры поддержки предприятий, пострадавших из-за коронавируса, и в целом все экономические процессы пока проходят под «колпаком» пандемии.

– Получается, антикризисные меры в какой-то мере способствуют выходу России на траекторию роста, поддерживают этот рост. Что называется, не было бы счастья, да несчастье помогло…

– Я бы не сказал «поддерживают рост». Скорее, коронавирус, скажем так, запустил развитие в том направлении, которое было очевидным для нас, в направлении социализации. Одной из ключевых, если не главной составляющих текущего кризиса, стало резкое усиление социального неравноправия, отсутствия инклюзивности, если хотите, как внутри стран, так и между группами государств. Недаром, среди самых актуальных проблем россияне на первом месте называют восстановление социальной справедливости. Экономическая политика, сконцентрированная на устранении вопиющих разрывов в уровне жизни, – вот что должно стать целью солидарных усилий общества.

– Пандемия как угроза, перед которой люди могут объединиться…

– В некоторых областях так и произошло. Например, в фундаментальной науке. Если бы все исследователи мира не объединились в своей работе, когда все секвенции, формулы, результаты исследований выкладывались в свободный доступ – неизвестно, где мы все были сейчас. Подобная солидарность наблюдалась и в других областях. Клиенты поддерживали свои любимые места, закрытые из-за локдауна, государство поддерживало бизнес, ответственный бизнес – своих сотрудников. То, насколько предприятие было социальным во время пандемии, кстати говоря, стало во многих странах ключевой характеристикой для его оценки во время кризиса. Это как раз первые признаки широкого общественного договора, которого сейчас хотят достичь и Китай, объявивший о построении  «общества великого единения», и США, запускающие триллионные социальные программы, к чему должна стремиться и Россия.

Человекоориентированная экономика – это именно то, что отвечает интересам развития общества на современном этапе, этот принцип должен лечь в основу нового общественного договора у нас, в России. Жизнеспособность такого договора представляется очевидной: ведь проблемы в развитии из-за низких доходов в первую очередь бьют по бизнесу и ослабляют основы государственности. Высокие доходы формируют спрос, делают людей более предприимчивыми, менее ориентированными на патерналистскую роль государства.

– Много из того, что вы говорите, нашло отражение в 42 инициативах, которые сформулировало Правительство России по поручению Президента России, и в других госпрограммах.

Да, и нелишне будет еще раз подчеркнуть, что в качестве основной задачи, которую мы предлагаем решить, определена социализация экономики, создание социальной модели развития. Социализирующийся, вовлеченный человек привносит в общественное бытие и в общественное сознание новые ценности и мотивы, трансформируя тем самым социо-политико-экономические институты, делая их все более ориентированным на развитие.

На наш взгляд, у России есть все шансы закрепить положительные тренды, которые просматриваются сегодня, перейти от восстановления к устойчивому росту, сформировать привлекательную модель жизни, при которой страна могла бы двигаться к реализации целей устойчивого развития и в перспективе перейти к новому состоянию общества, с одновременным ростом человеческого богатства и природосбережением.

– В этом году Всероссийское экономическое собрание, которое по традиции проходит в День экономиста, учрежденный в дату основания Вольного экономического общества России, посвящено 30-летию Международного Союза экономистов. Эта организация практически ровесница новой России…

– Совершенно справедливо. Союз был основан в 1991 году по инициативе Всесоюзного экономического общества, которое кстати, было генетическим потомком Императорского вольного экономического общества и предшественником современного ВЭО России. Тогда экономисты, в основном из стран соцлагеря, провели учредительный съезд в Болгарии. Научному сообществу тогда было очевидно, что несмотря на кардинальное изменение экономической парадигмы, необходимо сохранять экспертное общение на профессиональной основе, свободной от идеологии. Это в том числе способствовало сохранению экономических связей бывших союзников, насколько это было возможно.

В те годы международное сообщество было заинтересовано в активном вовлечении постсоциалистических государств в новую для них систему институтов. ООН и другие авторитетные международные структуры поддерживали создание общественных объединений с участием стран с меняющейся экономикой, и МСЭ был как раз той авторитетной организацией, которая отвечала этим интересам. Так с 1999 года Международный Союз экономистов получил Генеральный консультативный статус Экономического и социального совета ООН. Не без гордости отмечу, что в 2021 году ЭКОСОС подтвердил Генеральный Консультативный статус организации. Сегодня всего 142 международные неправительственные организации в мире удостоены этой чести. И это не только хорошая «строчка в резюме» организации, это предполагает реальную работу. В частности, в Международном Союзе экономистов структуры ООН проводят презентацию основных ежегодных Докладов ООН: «Доклада о торговле и развитии» ЮНКТАД и Доклада «Мировое экономическое положение и перспективы» Департамента по экономическим и социальным вопросам ООН. Ведущие российские эксперты включаются в обсуждение этих документов, дают ценный фидбек.

 

 

Почему в России не развиваются промышленные биотехнологии

Советский Союз занимал второе место в мире после США по развитию биотехнологической промышленности и контролировал примерно 5% мирового рынка. Доля России сегодня – меньше 0.1%.

Научный руководитель ФИЦ Биотехнологии РАН Владимир Попов рассказал в интервью президенту ВЭО России, президенту Международного Союза экономистов Сергею Бодрунову, что мешает развивать биотехнологический потенциал в России.

«У нас в области, в первую очередь, промышленных биотехнологий – застой и стагнация, – полагает ученый, – Это связано с тем, что в стране отсутствует стройная политика в области биотехнологий, документ высокого уровня, который определяет развитие биотехнологий на среднесрочную перспективу, отсутствуют механизмы планирования, центр принятия решений. В большинстве стран мира существуют национальные программы развития биотехнологий, построения элементов биоэкономики. Это касается и Евросоюза, и США, и Бразилии, и Китая. В Советском Союзе существовало даже специальное министерство Главмикробиопром, которое занималось этой проблематикой, было больше 50 заводов по всей стране».

По словам Владимира Попова, для развития промышленных биотехнологий необходимы поддержка государства, создание новых рынков, различного рода преференций и налоговых льгот.

«Современные биотехнологии развиваются не сами по себе, а в тесном контакте с решением государства. Должна быть политическая воля», – убежден научный руководитель ФИЦ Биотехнологии РАН.

11 ноября в России отметят День экономиста

11 ноября экономисты России отмечают профессиональный праздник – День экономиста. Его кульминацией по традиции станет Всероссийское экономическое Собрание, организованное Вольным экономическим обществом России и Международным Союзом экономистов.

В этом году Собрание посвящено не только профессиональному празднику День экономиста, который был учрежден решением Правительства РФ в дату основания Вольного экономического общества России. Еще один значимый повод – юбилей Международного Союза экономистов, который в течение 30 лет объединяет экономистов, учёных и практиков, государственных и общественных деятелей, национальные и региональные союзы и ассоциации экономистов из 48 стран мира. Союз отмечен Генеральным Консультативным статусом Экономического и Социального Совета ООН. Всего 142 общественные организации в мире удостоены этой чести.

В Собрании, которое состоится в  штаб-квартире организаторов – «Доме экономиста» на Тверской, примут участие почти пять тысяч ученых и экспертов из России и других стран мира, руководители и представители Организации Объединенных Наций, Совета Федерации ФС РФ и Государственной Думы РФ, администраций регионов, профильных ведомств, Евразийской экономической комиссии, реального сектора экономики, образовательного сообщества, общественные деятели. Широкий охват обеспечат видеомосты с российскими регионами.

Тема Собрания в этом году: «Вызовы будущего: человек и общество – к устойчивому социально-экономическому развитию».

«Пандемия коронавируса поставила под вопрос прогресс полутора-двух десятилетий, практически все наработки существующих экономических моделей оказались малоэффективными, в первую очередь в социальной сфере, –  подчеркнул актуальность темы Собрания президент Международного Союза экономистов, президент Вольного экономического общества России Сергей Бодрунов. – Текущий кризис ставит нас перед необходимостью выработки действенных механизмов и поиска оптимальных решений задач, стоящих перед страной, а это – устранение вопиющих разрывов в уровне жизни населения, повышение социализации нашего общества, технологическое перевооружение действующих производств в целях более полного удовлетворения потребностей людей».

На Всероссийском экономическом Собрании станут известны имена лауреатов общероссийских высших общественных экономических премий «Экономист года»  и «Экономическая книга года», будут подведены итоги общероссийских проектов Вольного экономического общества России и Международного Союза экономистов.

Всероссийское экономическое Собрание впервые состоялось в 2016 году и с тех пор проводится ежегодно.

Сергей Рязанцев: что покажет Всероссийская перепись населения

Всероссийская перепись населения, которую несколько раз переносили из-за пандемии, пройдет до 14 ноября этого года. Перепись населения позволяет составить детальный социально-демографический портрет российского общества. Эти данные нужны не только государству. Почему ученые ждут результатов переписи, обсудили президент Вольного экономического общества России, президент Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов и директор Института демографических исследований РАН Сергей Рязанцев.

Бодрунов: Что покажет перепись населения?

Рязанцев: Я не открою чего-то принципиально нового. Перепись иногда образно называют моментальным снимком страны. И в этом, наверное, и есть смысл – зафиксировать численность, структуру населения страны в какой-то временной точке. Это важно для государства, чтобы планировать социально-экономическое развитие. Это важно для бизнеса, чтобы понимать размещение, численность трудовых ресурсов. Это важно для учёных, чтобы изучать, как будет развиваться население. То есть, в принципе, данные о людях, о населении – это один из наиболее востребованных источников информации применительно к социально-экономическому развитию страны, государства и общества.

Бодрунов: Как демографы могут использовать эти данные? Недавно наш президент говорил, что мы живём в эпоху демографического провала, и это требует от государства принятия определённых мер… Чем перепись поможет нам?

Рязанцев: Я бы выделил важность переписи с точки зрения получения объективной информации для научных исследований, которые, в свою очередь, могут быть полезны в вопросах планирования экономического развития страны. Известно, что для планирования большое значение имеет прогнозирование численности населения, его половозрастной структуры, трудовых ресурсов. Нужно знать численность возрастных когорт населения для того, чтобы понимать, где будет сосредоточена рождаемость. Благодаря переписи, было рассчитано, что без повышения пенсионного возраста Пенсионный фонд, к сожалению, не справится с текущей нагрузкой.

Кроме того, для планирования застройки территорий, городов важно понимать, сколько людей реально живёт в районе, в регионе, на какой-то территории. Важно построить не только дома, квартиры в которых можно продать, но и обеспечить комфортные условия жизни людей – необходимое количество детских садов, школ, куда пойдут дети.

Бодрунов: Больниц, например, других объектов социальной инфраструктуры…

Рязанцев: Количество магазинов тоже важно, транспорт – всё это должно быть привязано к численности, к составу населения. Без этих данных нельзя эффективно развивать территорию.

Павел Смелов,

 

заместитель руководителя Росстата

 

Перепись населения ответит на многие вопросы учёных. Демографы с нетерпением ждут итогов переписи, потому что это наиболее полная информация о численности населения, его социально-демографических характеристиках. На основе этих данных они строят различные гипотезы, демографические прогнозы, смотрят, насколько оправдана демографическая политика страны. Социологи используют данные переписи для проведения социологических исследований. Перепись позволяет получить уникальные данные о численности в разрезе национальности и владения языками. Эти данные используются этнографами, антропологами для изучения многообразия культурной жизни нашей страны. Данные переписи используются и государством, потому что вся политика по улучшению качества жизни людей основывается на них. Можно выделить блок вопросов, касающихся трудовой миграции. Если раньше мы спрашивали человека, работает ли он, то теперь будем уточнять, именно где он работает, в каком населённом пункте, в том же, где он проживает, или в соседнем. Это первый раз в истории позволит оценить масштаб трудовой миграции. Данные переписи покажут точно, сколько людей приезжает из близлежащих регионов на работу в Москву.

Мы называем эту перепись населения первой цифровой в стране. То есть если раньше переписчик ходил с большой пачкой переписных листов, то теперь с планшетным компьютером – сведения о населении сразу будут передаваться в Единую базу данных. Мы внедрили онлайн-перепись. Каждый человек может зайти на портал Госуслуг и под одной учётной записью переписать сразу всю семью. Внедрение этих новаций поможет быстро подвести итоги переписи и представить их широкой общественности.

Бодрунов: Сергей Васильевич, мы с вами затронули важные вопросы развития территорий. Сейчас в Правительстве над этим работают. И у нас в Вольном экономическом обществе России были конференции, посвященные этому вопросу, в том числе с приглашением специалистов Российской академии наук, соответствующих министерств, ведомств и независимых экспертов. Мы неоднократно обсуждали, какие территории и как развивать. Часто звучало, что надо столько-то денег вложить туда-то… Но мало кто обращает внимание на то, что это, на самом деле, для людей. Например, если мы построим железную дорогу до Дальнего Востока, условно говоря, параллельно БАМу, но при этом мы не обеспечим её, скажем, кадрами, толку будет мало. Поэтому надо вкладывать средства разумно, чтобы это позволяло людям быть устроенными. Таким образом, демография тесно увязывается с экономической политикой. Мы понимаем, что перепись покажет сегодняшний срез. А будущее она покажет? Потому что, когда мы строим город, условно, на Дальнем Востоке, мы понимаем, что он будет «жить» через 20-50 лет…

Рязанцев: Да, безусловно. Хочу подтвердить, что ни один демографический прогноз нельзя построить без данных переписи. Потому что текущий учёт демографических событий не может служить окончательным источником для демографического прогнозирования. Известно, что у нас, например, есть сложности в учёте миграции, так как до сих пор нет единого регистра мигрантов. Предыдущие переписи 2010 года и 2002 годов обнаруживали по 2 миллиона «лишних» людей в России, которых не видел текущий учёт. А ведь эти люди вносили демографический вклад: рожали детей, умирали. Чтобы делать прогнозы, переписи надо проводить регулярно – это один из основополагающих принципов организации переписи. Желательно, проводить их в годы, которые заканчиваются на ноль, чтобы иметь равномерные периоды для прогнозирования. Мы нарушили этот порядок в 2002 году, когда сместили перепись с 2000 года. Её надо было проводить даже в 1999 году, потому что последняя советская перепись была в 1989 году, если вы помните, накануне распада…

Бодрунов: Да, я участвовал в ней.

Рязанцев: Пандемия снова сместила нас на один год. И это, конечно, уже будет коррекция прогнозных оценок. У нас основной метод – это метод передвижки возрастов. То есть чтобы спрогнозировать, ситуацию с населением, мы передвигаем группу тех, кому сегодня, условно говоря, от 10 лет до 20, на 10 лет вперед – им уже будет от 20 до 30. Конечно, нужно стремиться сделать перепись регулярной. Я хочу привести в качестве положительных примеров такие страны, как Япония, Канада, они проводят перепись раз в 5 лет.

Бодрунов: Какие демографические тенденции, которые вы можете спрогнозировать сейчас,  перепись может подтвердить или опровергнуть?

Рязанцев: Интересный вопрос. Я думаю, мы снова обнаружим больше людей, чем фиксирует текущий учёт, в связи с тем что в России, даже несмотря на пандемический отток, осели мигранты из стран бывшего СССР. Еще один факт – последние переписи населения в России показали, что замужних женщин больше, чем женатых мужчин. Так как все это пишется со слов респондентов, мы понимаем, что неофициальные браки очень распространены в нашем обществе. Женщина, которая живёт в таком сожительстве, как мы говорим в демографии, считает себя замужем. А мужчина себя женатым не считает.

Бодрунов: Это интересное наблюдение. Я хотел бы вернуться к задачам прорывного развития России – экономического и технологического. Для решения этих задач нужны кадры… Очевидно, что без специалистов невозможно освоить новое направление, какие бы деньги мы туда ни направили. Следовательно, необходимо думать о том, где взять людей. Например, перепись показывает, что студентов таких-то профилей столько-то, значит, через 5 лет они будут специалистами в этих направлениях. Значит, мы понимаем, какие специалисты могут быть задействованы в том или ином проекте, и если их не хватает, набор на эти специальности должен быть с предоставлением каких-то льгот, экономических преференций. В этом плане перепись может дать углублённые сведения, чтобы на их основе мы, экономисты, могли построить модель развития России?

Рязанцев: Конечно. Если в ходе переписи мы определяем количество населения в той или иной возрастной когорте, и, естественно, можем эти данные рассматривать в региональном разрезе. Важно состыковать демографические данные, в данном случае о молодёжи, о какой-то категории трудовых ресурсов с характеристиками, например, нашей системы образования или здравоохранения, их потребностями. В этом смысле, демография может быть хорошим подспорьем для планирования подготовки кадров для отраслей народного хозяйства.

Конечно, чтобы совершать экономические прорывы, нужно учитывать много других факторов, связанных с экономикой, политическим фоном, с возможностями инфраструктурного развития. Сегодня потребности у молодых специалистов уже другие. Наши исследования показывают, что, скажем, эмиграция российских учёных или специалистов в IT-сфере связана не только с уровнем заработной платы. Люди хотят жить в более комфортных условиях, в более безопасной среде, в более таком открытом обществе, иметь больше возможностей для самореализации. В этом смысле, чтобы развивать регионы, нужно задумываться о развитии инфраструктуры, которая создаёт условия для жизни людей.

Перепись показывает количество молодёжи… Это, мне кажется, интересный индикатор социального оптимизма территории. Город начинает умирать не когда мы фиксируем миграционный отток, а когда начинает стареть возрастная структура. Половозрастная пирамида как бы подрывается снизу. Этот фактор порождает вымирание территории. Поэтому, конечно, возрастная структура, которую мы выявляем в ходе переписи, – важный момент, с которым нам надо работать.

Текущий учёт не позволит, например, установить такие моменты, как численность домохозяйств, условия жизни людей. Есть попытки, конечно, построить регистры населения, и некоторые европейские страны движутся в этом направлении. Это неплохой источник информации, я бы назвал это банком данных обо всех гражданах страны с фиксацией текущих событий. Мы, конечно, тоже можем развивать регистр населения. Но он не заменит переписи: всегда можно задать дополнительные вопросы, актуальные в связи с текущей ситуацией, которые вскрывают новые аспекты жизни.

Население России, к сожалению, очень часто пренебрежительно относится к переписи. Тут нужно, наверное, развернуть разъяснительную компанию. Мы должны помочь государству, органам государственной власти понять основные характеристики населения, чтобы спланировать дальнейшее развитие. То есть это дело каждого, я бы так сказал.

Бодрунов: Сергей Васильевич, я с вами абсолютно согласен и как гражданин, и как учёный-экономист. Считаю, что это очень важная, большая работа. Мы строим социальное государство. Сегодня это положено в основу нашей Конституции. Но чтобы построить социальное государство, то есть, обеспечить социальные обязательства Российской Федерации, мы должны знать, что нужно людям, как они планируют жить, что собираются делать в ближайшее время. Без этого планирование невозможно. А отсюда невозможно инвестирование со стороны и государства, и частного бизнеса в социальную инфраструктуру, то есть, в улучшение нашей жизни. Это, мне кажется, самое важное, что сегодня мы должны почерпнуть из нашей беседы. Наша жизнь зависит от нас самих.

Виктор Данилов-Данильян: водный кризис может наступить уже к 2035 году

Согласно прогнозу Организации Объединённых Наций, к 2050-му году более половины населения Земли может столкнуться с нехваткой пресной воды. Более того, дефицит воды в ближайшем будущем может стать одним из основных факторов развития мировой экономики. Ждет ли Россию водный кризис, обсудили научный руководитель Института водных проблем РАН Виктор Данилов-Данильян и президент Вольного экономического общества России, президент Международного Союза экономистов Сергей Бодрунов.

По материалам программы «Дом Э», телеканал «Общественное телевидение России», 16 октября 2021 года

Бодрунов: Виктор Иванович, вы не раз отмечали, что оценки запасов пресной воды в нашей стране сильно преувеличены…

Данилов-Данильян: Запасы меряются двумя способами. Первый способ – это статический запас: сколько воды содержится во всех водных объектах в данный момент. Но дело в том, что статический запас – это категория, неадекватная экономике. Экономику интересует, не сколько есть в данный момент, а сколько можно взять. Так вот, сколько можно взять – это так называемые возобновляемые запасы. И если говорить о Байкале, то у него огромный статический запас, а возобновляемых запасов не так много. Их верхняя граница – это 55 кубокилометров, сток реки Ангары, единственной реки, которая вытекает из Байкала. Это немного. Например, та же самая Ангара впадает в Енисей и несёт уже не 55, а 160 кубокилометров. А впадая в Ледовитый океан, Енисей несёт 650 кубокилометров. Поэтому рассказы о том, что в Байкале огромное количество воды, они правдивы, но они не экономичны. Ни в коем случае нельзя интерпретировать мои слова, как принижение значения Байкала. Оно огромно. Но рассматривать его как источник питьевой воды, которым можно напоить чуть ли не всё человечество, это, извините, иллюзия.

Бодрунов: Какова вероятность того, что наша страна может столкнуться с кризисом питьевой воды?

Данилов-Данильян: Да, пресной воды много. Если считать на душу населения, да и валовые запасы у нас огромные. Мы занимаем второе место в мире по валовым запасам возобновимой воды. Первое место у Бразилии. Но это благодаря тому, что у нас территория огромная. Если считать, например, на квадратный километр территории, то в России пресной воды меньше, чем в среднем по миру. А если считать на душу населения, то гораздо больше. У наших огромных запасов пресной воды есть недостатки. Они территориально очень неравномерно распределены: 80% пресной воды находится в азиатской части России, а 80% экономики и населения – в европейской.

Бодрунов: Да, более того, у нас есть такие проблемные зоны, как Крым, где засухи, не хватает пресной воды.

Данилов-Данильян: Вы совершенно правы. У нас сильная дифференциация регионов по водообеспеченности. Есть такие, где воды много. Это, прежде всего, Дальневосточный регион. А есть такие, в которых воды катастрофически не хватает, по крайней мере, в течение некоторых лет. Это, конечно, и Крым, и Калмыкия, и Краснодарский край, потребности которого в маловодные годы удовлетворяются всего на 60%, и Ставропольский край, и Астраханская область, и Курганская, и Оренбургская. Список можно продолжать. Если мы просчитаем потребность в воде в так называемом инерционном сценарии, то в европейской части России острейший водный кризис может наступить уже к 2035 году. То есть через 15 лет. До этого доводить нельзя. Основная проблема – не в том, что у нас мало Н2О на европейской территории, а в том, что эта вода стала экономически неудобной для эксплуатации, она сильно загрязнена. С каждым годом растут затраты на то, чтобы подготовить воду для питьевого или хозяйственно-бытового использования.

Бодрунов: Сейчас все системы работают без водоподготовки…

Данилов-Данильян: Могу сказать точно, Сергей Дмитриевич, у нас только 1% потребляемой воды соответствует высшей категории качества, то есть, не нуждается в водоподготовке. 99% забираемой воды и воды, которая находится в тех источниках, которые мы эксплуатируем для хозяйственно-питьевого водоснабжения, ниже этой категории, а это значит, что вода требует водоподготовки.

Бодрунов: Это очень большие затраты. Вы правильно говорите, что вода становится экономически сложным ресурсом. Соответственно, надо перестраивать промышленность, которая эксплуатирует пресную воду. Например, чтобы произвести пару женских сапог, необходимо до 10 тонн пресной воды.

Данилов-Данильян: Это называется водный след. Водный след чашечки кофе – 200 литров. Для того чтобы смолоть кофе, нужно электричество. Для того чтобы произвести электричество, нужна вода, не только на гидроэлектростанциях, но и на теплостанциях.

Бодрунов: Да, они, действительно, потребляют огромное количество воды. Мы не задумываемся над тем, как это, на самом деле, происходит. Согласно прогнозам, российская экономика будет в ближайшие годы расти темпами 2-3%, а, значит, нам нужно думать о том, где взять столько воды для того, чтобы обеспечить этот экономический рост.

Данилов-Данильян: Вода становится, на самом деле, самым узким местом. Например, атомная станция в расчёте на единицу мощности потребляет воды в полтора раза больше, чем тепловая. Если будет изобретено, наконец, термоядерное электричество, то на станции, работающей на термояде, будет потребность в воде на единицу мощности такая же, как у атомной станции. Да, мы избавимся от необходимости добывать сырьё, но вода окажется самым узким местом и самым нужным сырьём для термояда. А об этом-то никогда и не вспоминают.

Бодрунов: Так, поневоле задумаешься, какими водными ресурсами мы должны обладать, чтобы оплатить наше благополучие в будущем. И насколько важно использовать эффективно те источники питьевой воды, которые есть, сохранять водный баланс. Виктор Иванович, какие действия нужны со стороны бизнеса, чтобы не допустить кризиса питьевой воды? На что обратить особое внимание?

Данилов-Данильян: Конечно, особое внимание нужно обратить на то, чтобы бороться с загрязнением водных объектов. Но у нас этим занимаются мало и не систематично. Источников загрязнения, в принципе, два типа. Это точечные источники – технологические сооружения, например, труба. Всё остальное – диффузное загрязнение воды. Это сток с поверхности: с сельскохозяйственных полей, с территорий населённых пунктов, с промплощадок, загрязнение воды, происходящее от свалок и от полигонов. Там неизбежно образуется так называемый фильтрат, который у нас в России практически не собирается, не обезвреживается и по поверхности или через так называемую верховодку или подземные воды попадает в водные объекты. Всего типов источников диффузного характера почти два десятка, включая и атмосферные выпадения, и вторичные загрязнения от донных отложений в самих водных объектах. На всё это сейчас нет времени. Понимаете, у нас государство никогда не занималось диффузными источниками, они не оцениваются, не мониторируются, не облагораживаются, не предпринимается никаких усилий для того, чтобы сократить диффузные загрязнения. А по нашим оценкам на диффузные загрязнения приходятся как минимум 60% всего загрязнения. Мы боремся с 40% и не обращаем внимание на 60%. Потом, даже те 40%, которые приходятся на точечные источники, известны плохо. Мы плохо знаем, сколько грязи сбрасывают наши предприятия, в том числе коммунальные и промышленные, в водные объекты, потому что у нас нет надлежащего мониторинга источников загрязнения. Не такая уж у нас редкость  некондиционное сырьё, и совсем не редкость никудышные расходные материалы, и технологические режимы не выдерживаются. В результате то, что расчётным путём записывается в статистические формы, часто сильно отличается от того, что есть на самом деле. Сведения о реальном загрязнении, производимом фабриками, заводами, жилкоммунхозом, черпаются из статистических форм, которые эти предприятия сами и заполняют, исходя из количества произведённой продукции и характеристик оборудования. По оценкам, которые делались в ходе разных исследований, в том числе и в нашем институте, разница между заполняемыми статистическими формами и приборными данными в 10 и более раз. Кроме того, в эту статистику не входят аварии. В результате что у нас получается… Есть федеральный проект «Оздоровление Волги». Счётная палата год назад проверяла, как он выполняется, и пришла к выводу, что выделенные средства осваиваются в недостаточной степени. Почему? Да потому что проекты не учитывают реальных условий реализации соответствующих мер. Деньги выделены, потратить их не удаётся. Это звучит фантастически при нашем  финансовом и инвестиционном голоде. Соответственно, у нас очень низкое качество проектирования. Я являюсь председателем Экспертного совета Росводресурсов. А чем занимается Экспертный совет? Он рассматривает инвестиционные проекты, которые финансируются при участии государственного бюджета. Вы знаете, редчайший случай, чтобы проект прошёл сразу. Как правило, он отправляется на доработку. А иногда и после этого его приходится отправлять на доработку во второй раз.

Бодрунов: Это, конечно, большая проблема.

Данилов-Данильян: Кадры водохозяйственников практически не готовятся. Есть пара институтов, где что-то делается, но это капля в море.

Бодрунов: Мы видим, что есть проблема с кадрами, нет программ, даже выделенные деньги освоить не можем. Получается, что от кризиса водных ресурсов нам никуда не деться. Может быть, следует готовиться к нему – создавать промышленность, которая производила бы соответствующие датчики контроля, массово внедрять технологии очистки, развивать технологии опреснения воды. Каким путём нужно идти?

Данилов-Данильян: Разумеется, этими вопросами надо системно и серьёзно заниматься. А ни системности, ни серьёзности пока не заметно. Возьмём Крым – самый водонедостаточный район Российской Федерации. Мы до сих пор толком не знаем, каким образом устроена подземная вода в Крыму. Основные данные были получены ещё в 70-е годы. Я с 2014 года говорю о том, что необходимо системно заняться изучением водных ресурсов Крыма. Как только перекрыли Северо-Крымский канал, начались неприятности с водой, которые дали о себе знать в 2019 году и достигли пика в 2020 году. 2021 год был отмечен небывалыми наводнениями. Чехарда великой засухи 2020 года с великими наводнениями 2021 года будет продолжаться. Надо быть готовым и к тому и к другому. Для этого нужно хорошо знать, как устроена гидросистема Крыма. Если вы имеете полную информацию о том, как обстоят дела с ресурсами, вы можете составить схему так называемого интегрированного управления водными ресурсами, которая учитывает наличие ресурсов, настоящие и перспективные потребности по разным сценариям, и позволяет выбрать, в том числе, такие направления развития экономики, которые под силу обеспечить, благодаря местным ресурсам.

Бодрунов: Да, большой перечень мероприятий.

Данилов-Данильян: Если всё это разумно организовать, Крым может нормально развивать свою экономику без такой экзотики, как опреснение морской воды. Больше того, разговоры про опреснение, которые активно ведутся, предполагают строительство завода в Ялте. Это абсурд. В курортном городе нельзя строить завод. И потом, Чёрное море имеет вдвое большую минерализацию, чем Азовское море. Если уж приспичило опреснять воду, то не черноморскую, а азовскую.

Бодрунов: Перечень проблем, который вы очертили, действительно, огромен. Нужна комплексная программа и по исследованию наших водных ресурсов, и по привязке их нашим текущим экономическим проблемам, проблемам территориального развития, размещения производств, подготовки кадров. Что позволит не допустить кризиса с питьевой водой, который может возникнуть на горизонте 15-20 лет. Я благодарю Вас за то, что Вы смогли донести эту важную информацию, показать необходимость принимать серьёзные и, может быть, уже и в какой-то мере запоздалые меры по предотвращению угрозы для нашей национальной, если позволите, безопасности.

Кирилл Никитин: зачем нам профицитный бюджет

Кирилл Никитин,

директор Центра налоговой политики экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, председатель комитета по налоговой и бюджетной политике «Деловой России»

– Я не буду говорить о бюджетном процессе в целом. Я хотел прокомментировать то, что есть в бюджете, и то, что есть в документе, который всегда его сопровождает, а именно: «Основные направления налоговой и таможенно-тарифной бюджетной политики».

Мы имеем профицитный бюджет, который в очередной раз вызывает вопрос, зачем мы поднимали ставку НДС с 18 до 20%, зачем мы увеличивали пенсионный возраст? Чтобы у нас был профицитный бюджет? В своё время, когда на базе, в том числе РСПП, обсуждали бюджет, выступали руководители внебюджетных фондов, и руководитель Фонда социального страхования с гордостью говорил о том, что это единственный фонд, который собирает больше, чем тратит. И был очень удивлен вопросом о том, а в чём, собственно говоря, радость? Если государственный внебюджетный фонд собирает больше, чем тратит, это, наверное, означает, что у него ставки взносов завышены.

С бюджетным процессом то же самое. Давайте не собирать деньги в бюджет. Пусть они останутся в карманах налогоплательщиков, в карманах предприятий. Тогда мы будем обсуждать вопросы пополнения оборотных средств не за счёт недоступных и дорогих банковских кредитов, а за счёт, в том числе, собственных средств предприятий. После повышения налоговой нагрузки на оборотный капитал, после изменений в системе финансирования пенсионного фонда или, точнее скажем, расходов пенсионного фонда особенно удивительно наблюдать из года в год профицитный бюджет. Может быть, не надо собирать в федеральный бюджет деньги, которые из него не расходуются? В практике, в том числе Канады, Германии, время от времени случаются ситуации, когда избыточные доходы бюджета распределяются обратно налогоплательщикам.

Из года в год обсуждается проблема, скажем так, сверхцентрализации налогово-бюджетной системы и постоянная закредитованность субъектов федерации, факт того, что, дай бог, если 13 субъектов федерации сводят концы с концами, а все остальные зависят от благосклонности Министерства финансов и его профильного департамента, от того, сколько им выделят по не всегда прозрачным правилам денег на различного рода субсидии, как оценят их налоговые льготы?

Хочется в связи с этим в очередной раз повторить идею, которая сейчас активно обсуждается комиссией Госсовета по экономике и финансам. Давайте начнем с малого, вернемся к вопросу о перераспределении доходов от акцизов на табак из федерального бюджета в региональные бюджеты. Можно зачислять их в доходы территориальных фондов обязательного медицинского страхования. Не забываем, что акциз на табак – это не фискальная история, этой история, связанная прежде всего с ограничением доступности табака. Хочется, чтобы эти доходы поступали в бюджет того субъекта или территориального фонда обязательного медицинского страхования, где сигареты покупаются.

И последнее. Много сказано и реализовано в бюджете по поводу акциза на жидкую сталь, роста ставок НДПИ, по поводу прочих мер, их непроработанности, по поводу дифференциации налогообложения прибыли в зависимости от доходности компании. С политической точки зрения гораздо важнее не то, сколько компания выплачивает дивидендов по сравнению с её капиталом, что беспокоит Минфин, а сколько компания тратит на инвестиции. Инструменты, стимулирующие направление прибыли на инновации, а не на распределение, распространены. Они существуют во многих странах: в Южной Корее, в США.

Ещё одна вещь, которая отражена в основных направлениях налоговой политики, не имеет прямого отношения непосредственно к проекту бюджета на 2022 год, но сильно заботит деловое сообщество. В основных направлениях Минфин по-прежнему настойчиво говорит о предоставлении налоговым органам возможности ограничения распоряжения имуществом налогоплательщиков в момент начала налоговой проверки. Это феерическое полномочие, которого, наверное, нет нигде в мире, которое обосновывается разного рода благими намерениями защиты добросовестных налогоплательщиков, кредиторов. С точки зрения и экономистов, и специалистов в области налоговой политики, и представителей делового сообщества, неограниченное право ограничения возможностей работать, распоряжаться собственными активами в момент начала налоговой проверки на основании каких бы то ни было внутренних процедур Федеральной налоговой службы кажется нерациональным и преждевременным. Деловое сообщество видит большую поддержку в этом вопросе со стороны ведомств, отвечающих за экономический рост. Я надеюсь, что это право не будет реализовано в налоговом законодательстве в 2021-2022 годы.

По материалам 30-й экспертной сессии Координационного клуба Вольного экономического общества России «Бюджетная политика 2022 – 2024: расставляя приоритеты»

1...666768...181Страница 67 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"