Андрей Клепач
Заместитель председателя (главный экономист) Внешэкономбанка, заведующий кафедрой макроэкономической политики и стратегического управления экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, заслуженный экономист РФ

– Может быть, самое главное это даже не то, будет ли у нас 5-6 процентов роста. Главное – это огромное падение доходов населения и резкий рост неравенства. Выигрыш от роста получает только 10% населения. У нас, возможно, даже не 10, а 2%. Надо отдать должное руководству страны: если брать экономическую политику после 2012 года, в связи с указами президента большие ресурсы были инвестированы в то, чтобы не только поднять зарплату учителям, врачам, ученым, но, по сути дела, существенно раздвинуть границы среднего класса. Можно по-разному оценивать пределы среднего класса, поэтому спектр оценок по России различный – от двенадцати до двадцати с лишним процентов. Тем не менее, это позволило существенно расширить границы среднего класса и создать прирост богатства для среднего класса. То есть, это не только 2%, а уже порядка 10-15% населения.

Тем не менее, то, что мы получили в последние годы, – это резкое падение доходов населения, что в реальном выражении составляет 13%. Существуют большие социальные дисбалансы и несбалансированные каналы того, как рост и доходы экономики превращаются в доходы людей. Без решения этой задачи мы не только не получим высоких темпов экономического роста, но мы не получим другого качества общества. Кто выиграет от экономического роста, и на кого в этом случае будет опираться Россия? Это первая проблема, которая не решена. Если брать Послание президента, там акцент поставлен на сокращение бедности. Проблема у нас не только в том, что бедность возросла, а в тех, кто относится к так называемым малообеспеченным слоям населения, наиболее уязвимым, которые составляют больше трети населения. Переход в зону бедности из этих слоев происходит очень быстро в случае рождения нескольких детей, или если один из работающих потерял работу. Итак, вопрос в том, какая модель экономического роста, во-первых, позволит сократить масштабы этого малообеспеченного слоя населения, а во-вторых, придаст новые качества развитию человеческого капитала. По сути дела, сейчас никаких идей нет, кроме того, чтобы просто поддерживать соотношение средней заработной платы по региону. Соответственно, врачи из Иваново, Владимира и т.д. ездят работать вахтовым методом в Москву и в Московскую область, а те, кто вынужден лечиться в Иваново и во Владимире, тоже периодически пытаются доехать в Москву – такая степень неравенства в качестве и стандартах здравоохранения между Москвой и регионами в результате этой политики стала просто огромной.

Александр Широв,
Заместитель директор Института народнохозяйственного прогнозирования, д.э.н.

– В послании президента мы слышали тезис об увеличении подушевого ВВП в полтора раза. Если его переводить на темпы роста ВВП, мы получим среднегодовые темпы в период до 2026 г. порядка 6%. Это сверхзадача для нашей экономики. В длительный период времени, видимо, такие темпы роста невозможны, но в период ускорения экономического роста в отдельные годы, я думаю, что это вполне достижимо. И достижимо с разных точек зрения.

Мы разложили эти возможные темпы роста по различным компонентам. Прежде всего, это отдельные проекты – это развитие инфраструктуры, это ввод жилья, это увеличение эффективности экспорта, это модернизация ключевых производств. Например, развитие инфраструктуры в ближайшие 6-7 лет способно увеличить темпы экономического роста примерно на один процентный пункт. То есть, при текущей базе в 1,5 – 2%, мы уже имеем 3% роста. Увеличение вводов жилья до 120 млн. кв. м. в год – это еще 0,8 процентного пункта. Эффективность экспорта – еще 0,7. И таким образом искомые 5 процентов, даже чуть больше, набираются.

Если мы говорим о темпах роста в терминах элементов использования ВВП, то чуть больше половины среднегодовых темпов роста в 5% должен обеспечить вклад со стороны инвестиций в основной капитал. Вторым важным направлением является потребление населения (вклад в формирование среднегодовых темпов роста ВВП в 2018-2026 гг. 1,2 процентных пункта).

Можно еще раз подчеркнуть, что сейчас невозможно запустить экономический рост без опоры на внутренний спрос. Внутренний спрос сейчас искусственно сдерживается и находится ниже равновесных уровней. И те действия правительства, которые были в конце прошлого – начале этого года, связанные с повышением доходов населения, безусловно, на мой взгляд – это движение в правильном направлении, более того, это действия, которые в определенной степени восстанавливают социальную справедливость. Что касается чистого экспорта, то его вклад в экономическую динамику будет ограничен (менее одного процентного пункта). Еще менее значимым будет вклад со стороны государственного потребления.

Если мы посмотрим на региональное развитие, то, к сожалению, здесь у нас есть существенные проблемы, потому что, если мы будем развиваться так, как мы развиваемся сейчас, у нас не будет изменений в пространственном развитии, то нам не хватает двух примерно процентных пунктов роста. Эти два процентных пункта должны быть сформированы в таких регионах, как Сибирский федеральный округ, Дальневосточный федеральный округ, Уральский федеральный округ. Это развитие традиционных промышленных регионов, придание динамизма тем территориям, которые имеют высокий потенциал развития. И это возможно, это предполагает соответствующую региональную экономическую политику.

Одним из региональных приоритетов является развитие республики Крым. Совершенно понятно, что интеграция такого крупного региона в экономику России – это длительный процесс. Фактически, по сравнению, например, со Ставропольским краем, за последние 15 лет Крым суммарно получил вдвое меньше объем инвестиций. Это значит, что, соответственно, он имеет и более низкий стартовый уровень. Задача состоит в том, чтобы Крым не просто достиг среднероссийского уровня, он должен приблизиться по ключевым показателям качества жизни и экономического развития к передовым российским регионам, потому что по уровню обеспеченности инфраструктурой, по природным факторам  он имеет для этого все возможности. И, соответственно, политика, направленная на опережающее развитие этого стратегически важного региона должна быть одним из элементов общей стратегии развития российской экономики.

Таким образом, все то, что нужно для того, чтобы выработать эффективную экономическую политику развития российской экономики, на мой взгляд, есть в текущем послании Президента. Проблема в том, как эти целевые ориентиры будут превращены в конкретные действия в области экономической политики. А здесь главное – риски реализации стратегии. Мы сейчас видим, что, к сожалению, часть тезисов заговаривается, интерпретируются в разрез с духом послания. В этом состоит существенная опасность. Потому что, если мы будем продолжать расти темпом в 1,5– 2%, то риски социальной политической напряженности в нашей стране резко возрастают.

Виктор Полтерович

Заведующий лабораторией математической экономики Центрального экономико-математического института РАН, академик РАН, д.э.н., профессор

– Почему не получается? Мой ответ состоит из двух пунктов. Дело не только в Правительстве, а в неверной постановке задачи, в самой идеологии развития. Следствие этого – отсутствие институтов, которые должны помогать этому развитию. В чем неверность идеологии? Мы по-прежнему исповедуем идеологию большого скачка. Мы догоняющая страна. Здесь приводились цифры, я мог бы привести еще десяток. Мы очень сильно отстаем от передовых стран.

Для того чтобы догонять, нужно прежде всего заимствовать технологии. Об этом говорит соответствующая теория, об этом говорит опыт тех стран, которые добились успеха. Один из наиболее известных теоретиков догоняющего развития Александр Гершенкрон в 1952 году ввел понятие «преимущество отсталости» – это возможность заимствовать технологии и методы хозяйствования, уже разработанные, доказавшие свою эффективность в передовых странах. Еще одна цитата известного историка японского развития труда Хаями Акиры: «В период ускоренного экономического роста середины 50-х гг. до начала 70-х был по существу процессом быстрых технологических заимствований». До тех пор, пока мы рассчитываем на то, что создание нанотеха или Сколково позволит нам совершить этот большой скачок, мы будем терпеть неудачи.

Промышленная политика должна быть направлена в первую очередь на эффективное заимствование технологий. Да, конечно, с постепенным переходом к инновационному развитию при всяческой поддержке тех небольших производственных отраслей, которые способны сейчас уже работать на передовых технологиях. Все-таки основой должно быть именно заимствование. Для этого нужно иметь развитые институты, инновационную систему, нацеленную на заимствование, а не отдавать эту задачу на откуп отдельных фирм. Многие фирмы довольно активно заимствуют, но их возможности ограничены, потому что внедрение новых технологий часто требует не локального подхода, а рассмотрения целого спектра технологических связей. Скажем, у нас низкая глубина переработки нефти. Чтобы увеличить глубину переработки, нужны специальные виды крекинга. В принципе, отдельные фирмы могут заимствовать их, кое-какие уже приняли на вооружение.

Дальше возникает вопрос, что делать с легкими фракциями? Куда продавать бензин? Занят рынок. Следующая мысль в том, что, может, давайте развивать нефтехимию, будем продавать полипропилены, которые производит нефтехимия? Оказывается, что у нас нет достаточного спроса на полипропилены по сравнению с западными странами, потому что у нас другие технологии строительства, где эти полипропилены не используются. Значит, технологии строительства надо менять. Рынок это либо не может сделать, либо будет делать в течение 100 лет. А вот правильная промышленная политика может действительно работать именно комплексным образом, осуществляя заимствование.

У нас создано невероятное количество институтов развития. Они, как правило, не работают, прежде всего потому что им дана неверная задача. От них требуют принципиально новой технологии для рынка. Такие технологии у нас не востребованы. Тогда задача переключается на совсем другую: надо делать что-нибудь или делать что-нибудь, но не совсем честно и т.д. Все проверки показывают, что стратегия именно такая, в лучшем случае эти институты развития занимаются заимствованием технологий, делают вид, что они создают новые.

Кстати говоря, у нас определенное понимание этой задачи на самом деле есть. 31 мая 2016 года создано Агентство технологического развития. Ему поставлена специальная задача как-то управлять заимствованием технологий, но масштабы деятельности недостаточны, финансирование недостаточное. Ясно, что эта задача должна быть поставлена на государственном уровне. Дальше, когда мы думаем, как развивать инновационную систему, у нас возникает целый ряд более конкретных задач. Скажем, нельзя делать ставки на то, что наши университеты будут одновременно внедрять новые технологии. Такое происходит в Америке, но там очень специальные условия. Достаточно сказать, что там средняя нагрузка преподавателя в университетах высокого уровня 4-6 часов в неделю, а у нас до 30, иногда еще больше. Какие научные исследования может проводить такой преподаватель?

Есть другая система, которая работает в Северной Европе, которая гораздо больше подходит для нас. Цепочка там такая: университеты, производство кадров – это академические институты, фундаментальная наука – это отраслевые научно-исследовательские институты. Очень важное звено, которое у нас совершенно разрушено. Это исследовательские отделы крупных фирм и институты развития. Если выстроить эту цепочку, а для этого нужны специальные усилия, новые законодательства и т.д., тогда можно рассчитывать на то, что процесс развития пойдет по позитивному пути.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что идея отраслевых научно-исследовательских институтов – это отнюдь не пережиток социализма, это то, что происходит реально сейчас в Швеции, в Норвегии, Дании и Германии. У нас есть зачатки отраслевых научно-исследовательских институтов. Например, мало кто знает, есть Ассоциация научных центров «Наука» под руководством академика Каблова – 48 центров, 50 тысяч человек. Они претендуют на полный цикл, на то, что могут решать все сразу от фундаментальных проблем до внедрения, но это, конечно, делает их неэффективными.

Нам нужна масштабная программа совершенствования человеческого капитала, у нас острый дефицит высококвалифицированных кадров, усугубляемый утечкой мозгов. Проводимые реформы образования и науки не только не способствуют решению этой проблемы, но и ухудшают положение.