Андрей Клепач,
Главный экономист ВЭБ.РФ, член правления ВЭО России
Мы все знаем про стагнацию российских расходов на НИОКР. При этом я сразу оговорюсь, что более правильно говорить в целом о секторе высоких, средних технологий и наукоемких видов деятельности, частью которых является НИОКР.
Если брать статистику Росстата, то сектор собственно научной деятельности составляет 1,4–1,6% ВВП с точки зрения создания добавленной стоимости. Расходы на НИОКР составляют 1% ВВП округленно (реально там 0,99%), и они стагнируют уже 14 лет. Расширенный сектор высоких, средних технологий и наукоемкой деятельности составляет в России, по оценке Росстата, 23%. Но, правда, к наукоемкой деятельности у нас относится весь финансовый сектор, который бурно рос вообще все последние лет десять и сократился, по предварительным данным, лишь в 2021 и 2022 годах. Сюда же относится, кстати, и социальная деятельность – уход за престарелыми, социальная помощь. Для меня самого было откровением, что по международной классификации у нас это сектор наукоемкий.
Эксперты ВЭО России призвали наращивать внутренние вложения в НИОКР
Как бы то ни было, если выделить собственно технологическое ядро, то это отрасли высоких технологий – аэрокосмическая, фармацевтика, К среднетехнологическим по международным относится судостроение, информационная деятельность. Это у нас составляет 10,6% ВВП. Причем удельный вес этих сегментов вырос с 2011 года где-то на 1 с лишним процентный пункт, то есть наукоемкие или высокотехнологичные сектора развиваются чуть быстрее, чем вся экономика, и это позитивный момент. Но их развитие во многом связано было и с опережающим ростом импорта оборудования. По нашим оценкам, с учетом ноу-хау весь импорт, высоко- и среднетехнологический, – это около 3%. Получается 3% импорта и 1% собственных расходов на НИОКР.
Оговорюсь, что грань между тем, что является высоко- и среднетехнологичным секотором, очень условна и у нас, и в мире, потому что, например, атомные реакторы не попадают в высокотехнологичный экспорт. Ядерные материалы заложены в металлургическую отрасль и тоже не попадают в научную деятельность. Получается, есть большая статистическая проблема оценки реальных масштабов нашей научно-технологической деятельности. Опять же, значительная часть инженеров, исследователей и разработчиков, которые работают в корпорациях, не является учеными в академии наук, и их деятельность не связана с финансированием отдельно выделенных НИОКР, хотя и ничем не отличается от таких же работников в «Курчатнике» или в академических институтах. Соответственно, их содержание и добавленная стоимость, которую они создают, которая воплощена в самолетах, ракетах, не относится к НИОКР.
Что важно отметить? У нас во время кризисов режутся инвестиции, в том числе, пусть и в меньшей степени, на НИОКР. Это было в 2008 году, в 2020 году и происходит сейчас. В мире картина прямо противоположная. ВВП по 2020 году провалился, но расходы на НИОКР выросли. То есть сейчас начинается волна серьезного роста расходов на НИОКР, в которой мы не участвуем. И в этом плане, как мы проиграли в своё время научно-технологический переворот конца восьмидесятых – начала девяностых годов, хотя у нас были очень серьёзные заделы в СССР, мы можем это повторить сейчас и проиграть, то есть не принять участия в этой серьёзной научно-технологической войне.
Если мы возьмём США и других научно-технологических лидеров, то их удельный вес в НИОКР в два с лишним раза больше, чем их удельный вес в ВВП. ВВП США составляет процентов 15 по ППС, а НИОКР – более 30%. ВВП Китая по паритету – 18%, а НИОКР – 26%, то есть примерно в 1,6–1,7 раза больше. У нас, несмотря на все амбиции, прямо противоположная картина. У нас по паритету покупательной способности ВВП составляет 3% мирового, а расходы на НИОКР – 2% с небольшим. То есть в этом плане наши позиции в научном мире даже слабее, чем наши не сильно большие экономические позиции. И без переворота в этой сфере мы не прорвемся и не решим многих долгосрочных задач.
И в этой связи вот с коллегами сделали такое сопоставление с Советским Союзом. Уровень расходов на НИОКР в Советском Союзе в 1988 году – почти 5%, то есть в 5 раз относительно ВВП выше, чем у нас сейчас. И более того, Советский Союз не случайно был одним из лидеров. Может быть, это был даже некоторый переизбыток знаний и технологий, но мы на этих технологиях живем еще во многом до сих пор и в военной, и в гражданской сфере. Поэтому задача кардинального изменения параметров развития научного сектора и в целом сектора высоких и средних технологий и наукоемких производств – она одна из ключевых.
