Андрей Клепач
Заместитель председателя Внешэкономбанка, заведующий кафедрой макроэкономической политики и стратегического управления экономического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, член Правления ВЭО России, заслуженный экономист РФ, к.э.н.
Материалы 12-ой экспертной сессии ВЭО России
– Я думаю, что 2018 год может оказаться лучше, чем значительная часть прогнозистов, судя по консенсус-прогнозам, ожидает. Хотя мы не завершили еще до конца свои оценки, но если раньше ожидали роста в 2018 году примерно такого же, как в 2017-м – 1,4 – 1,5 %, наша оценка, судя по месячной динамике за 2017 года, снизится лишь до 1,4 роста. Торможение роста промышленности было ожидаемо, но, правда, не такое сильное,
как мы получили осенью в обрабатывающих отраслях. Это, видимо, не только результат нескольких предприятий или отдельных сегментов, но общая тенденция торможения во втором полугодии. В этом году промышленность сработает все-таки лучше, потому что добывающие отрасли будут расти, как, собственно говоря, было и в прошлом году, машиностроение и инвестиционное, и даже потребительское тоже будет расти, но не очень высокими темпами. По оборонной отрасли у нас данных нет, но, судя по всему, она сократила выпуски военной и гражданской техники в 2017 году, и это было одним из ключевых факторов торможения роста. Я думаю, что в 2018 году в целом мы избежим спада, хотя с большой вероятностью спад все-таки будет в части военной составляющей. Итак, промышленность может вырасти все-таки лучше, чем в этом году, на мой взгляд, примерно на 1,5%, но все равно это очень умеренный рост.
Что касается ВВП, то все-таки, несмотря на все долгие разговоры о том, как ослабла наша зависимость от нефти, у нас и ВВП, и бюджет существенно зависит от цены на нефть. В бюджете заложена среднегодовая цена 42 доллара. Понятно, что этого не будет. Это было ясно и в прошлом году, но правительством было принято решение отсечь все требования по повышению расходов, таким образом, у нас официальный прогноз не играет самостоятельной роли – он является придатком бюджета. Собственно говоря, так к нему и надо относиться. Была заложена цена, которую, я думаю, уже осенью сами официальные лица считали мало реалистичной и слишком низкой. Мы исходим из того, что в этом году среднегодовая цена составит 60-62 долларов за баррель. Выше, чем в том прогнозе, который мы делали год назад. Это и сюрприз, и в то же время – очень большой риск, потому что так или иначе эта цена потом начнет снижаться, и самые большие сюрпризы нас ждут не в 2018 году, особенно с точки рисков и негатива, а в 2019-м.
Поэтому на 2018 год экономика действительно может вырасти на 1,8 – 2%, что близко к тем цифрам, которые есть в правительственном прогнозе. Дело даже не в том, что цифры
совпадают и различаются, а в том, что предпосылки другие. Невозможно вырасти на 2% при цене на нефть в 42 доллара. Так что такой прогноз во многом – результат соглашения по ограничению добычи нефти. Это и ключевой фактор, и основной позитивный эффект, который с точки зрения вклада в рост ВВП и доходы бюджета отразится в 2018 году. Я думаю, что если бы не такие высокие цены, то рост ВВП был бы около 1-1,2%.
Второй нюанс, который для нас тоже был, может быть, неожиданным, что судя по трем кварталам, отмечено очень большое расхождение между динамикой потребления домашних хозяйств и динамикой розничной торговли и платных услуг (первая выросла больше). Трудно объяснить, за счет чего это произошло, но можно предположить во многом, что это за счет электронной торговли, в том числе с нерезидентами, потому что резиденты по идее должны в обороте розничной торговли учитываться. Такая динамика сохранится, и, видимо, опережающий рост электронной торговли, которая во многом связана с импортом, с внешними сделками, продолжится.
Вряд ли будет бум инвестиций. Мы ожидаем, что, наверное, три, три с небольшим процента в этом году. Возможности более интенсивного роста инвестиций есть, судя по динамике остатков на счетах предприятий, но это сдерживается неопределенностью и тем, что государство сокращает свои государственные инвестиции. Более того, в 2018 году у нас завершается целый ряд крупных государственных проектов – тот же крымский мост,
чемпионат мира по футболу – а новых проектов, которые бы стартовали и тянули бы за собой частные инвестиции, нет. Возникает пауза и вакуум в этом плане и в инвестиционной политике государства и неопределенность в инвестиционной политике для бизнеса, потому что до сих пор одним из ключевых драйверов был Газпром, нефтяники, химия, отчасти торговля. Но трудно себе предположить, что все они, тем более в ожидании того, что цены на нефть начнут снижаться, будут дальше раскручивать инвестиции.
Поэтому основные риски, на мой взгляд, связаны не с 2018 годом, а с 2019-м. При такой динамике и при том, что цены на нефть снизятся даже для относительно комфортного уровня около 50 – 50 с лишнем долларов за баррель, мы можем получить торможение роста экономики до 1-1,2%. И это будет результат как динамики цен на нефть, так и крайне скудных и ограниченных государственных инвестиций, ограниченного потребительского спроса. Реальные доходы населения в 2018 году несколько вырастут, но это рост – минимальный.
При этом кредитные условия для предприятий остаются крайне тяжёлыми. Многократно экономисты, в том числе присутствующие за этим столом, отмечали высокие реальные процентные ставки в нынешних условиях. Но не только ставки, но в целом риски кредитования остаются крайне высокими. Плюс надо перестраивать систему кредитования
оборонно-промышленного комплекса в условиях санкций. И это означает, что здесь мы перед достаточно серьезными рисками, испытаниями, и основные сюрпризы в этом плане скорее проявятся в конце 2018 и, в больше степени, в 2019-ом году.
