Суббота, 21 сентября, 2024
ВЭО России

Russia and China: Common Modernization Way

China and Russia are neighbors and strategic partners. In short, among the priority goals for the development of the two countries is the commitment to a socially oriented model of the economy and the priority of technological development. Russia is also close to the concept of «Community with a Common Destiny for Humanity», proposed by General Secretary Xi Jinping in 2012. Its essence is to create a world in which “universal security, common prosperity, openness and tolerance, purity and beauty” are established.

Interlocutors:

Dr. Wang Wen,
Executive Dean of the Chongyang Institute for Financial Studies, Renmin University of China, Professor

Dr. Sergei Dmitrievich Bodrunov,
President of the VEO of Russia, President of the International Union of Economists, Corresponding Member of the Russian Academy of Sciences

Professor Wang Wen is Vice Dean of the Silk Road Institute of Renmin University of China, Secretary General of the China Green Finance Committee, and Executive Director of the Sino-American Humanitarian Exchange Research Center under the Chinese Ministry of Education. Wang Wen is co-chairman of the Expert and Business Council of the International Union of Economists and the VEO of Russia on issues of Russian-Chinese cooperation. Winner of the Special Prize for Political Studies of the Renmin University of China, National Thousand Talent Award, recognized as one of the top 10 employees of the China Think Tank. Author of over 30 books.

Bodrunov: Let us talk today about the results of the XX Congress of the Communist Party of China, where the priorities for the development of this huge country, our neighbor and partner, were set. Dear professor, please comment on the economic results of the congress. How do you see the prospects for the development of the PRC in the light of the decisions made?

Wang Wen: Thank you for your comment and questions on Party congress. Last month we just held the XX National Congress of the Communist Party of China. I think this Congress conference meeting is very important. It is very significant for China’s development.

The most important point is to propose the essential task of the Communist party of China in the next 30 years to 2049. That is a comprehensive task to build a powerful, modern, socialist country and to achieve this goal by promoting the greatest nation of China nation through China-style modernization.

And you ask what is China-style modernization? I think in the Congress report, it assures five categories or five features of the Chinese model of modernization.

It is the modernization of a huge population, the modernization of common prosperity for all the people, the modernization of harmonic material civilization and spiritual civilization, modernization of harmonic coexistence between men and nature and the modernization of peaceful development.

It establishes the prospect of China development, which enables 1.4 billion people to realize modernization together and become richer and richer.

This is not only about to be rich on the material level, but also about to be rich on the spiritual level. More importantly, it is necessary to achieve low carbon emissions and green development without repeating the path of so-called “rising by wars in the world”.

In other words, I think, the Communist party of China will lead China to achieve this rise in the next 30 years, which is a process of rising with a huge population, benefits development, green environmental protection and peaceful cooperation.

That’s how I want to answer your question.

Horizontal relations of society

Bodrunov: The basis of the Chinese technological miracle is the realization of the country’s innovative potential, and China is one of the world leaders in this area, and this is the key to the rapid growth of the country’s economy. However, innovative development is cyclical, and hence the question: what cycle is China currently in? Is it possible to estimate in numbers the share of productive forces, for example, of the fifth technological order, how much is accounted for by the sixth technological order?

Wang Wen: Your question on the innovation cycle, I think it’s a very important, very significant question because so-called “innovation cycle theory” in which the famous economist Joseph Schumpeter in 1939 summarized the law or rule of technological innovation based on the comprehensive analysis of production factors and production conditions.

From China’s perspective, the innovation cycle is on the rise in terms of investment policy, population, enterprises, market and many other conditions.

China adopts the development strategy of technological innovation and encourages more and more to be invested in innovations. In China in the next 30 years there will be another 300 hundred million middle class supporting a huge consumer market for innovative products.

More importantly, the world markets are opening up to Chinese innovative products. For example, I’ll give you an example. Let’s take chips or semiconductors as an example.

China needed to pay 380 billion US dollars to import the chips and semiconductors in 2020. I mean in the last two years, 2 years ago.

Which is higher than the energy imports. If China adopts local substitution, it will save a lot of cost, which will form a huge innovation stimulus. In the past 30 years from household applications to aerospace technologies, to large aircraft, to 5G products China’s next road of local innovation products will be chips and semiconductors.

On the other hand, China’s 5G products and new energy products are also rapidly expanding in the global market.

From this perspective, China’s innovative development still has a lot to do for improvement. That is my understanding.

Bodrunov: President Xi Jinping, speaking at the congress, called one of the most important achievements of China, and it is hard to disagree with this, the elimination of absolute poverty in 10 years. What opportunities do you see for improving the well-being of the population and further combating poverty in the light of the decisions of the 20th Congress of the Communist Party. And what opportunities do you see for economic growth by increasing the incomes of the population?

Wang Wen: Yes, you’ve mentioned the poverty issue. I think over the past 10 years one hundred million people in China have been lifted out of poverty fulfilling UMSGT 2030 package 10 years ahead of schedule accounting for more than 70% of the world’s people out of poverty

At the same time in the report of XXth National Congress of the Communist Party of China we acknowledge that there’s still a large gap between urban and rural development and income distribution.

China’s capital GDP is only 18 trillion US dollars which is still less than one fifth of that of the United States. So, from this perspective, China’s development tasks are still very heavy.

Therefore, by 2035 one of the overall goals of China’s development is economic strengthening, scientific and technological strengthening and comprehensive national strengthening, to jump significantly. Capital GDP is to reach a new level which means the level of a developed country.

People’s lives are happier and better, and the capital income has reached a new level, the proportion of the middle-income group has increased significantly and so on.

The officials said a lot of sentences about our new targets and new goals by 2035. From the perspective of the income level, as long as the current basis is increased by 4% China’s economic aggregate can be equal to that of the United States.

So, if it came (далее неразборчиво), and average (неразборчиво) of 4.7% in 2035, China’s GDP will double to 36 trillion US dollars, which is 1.5 times that of the current United States.

So, I think, the target, the goal, is fully achievable. I trust.

Bodrunov: Dear Professor, you have been to Russia more than once, conducted a study on the socio-economic development of our country, in connection with the Eastern economy. That is, in general, they know our country well. If we talk about Russian-Chinese relations: what today limits, from our point of view, the possibilities of economic cooperation between the countries. What decisions have been made to develop our relations?

Wang Wen: You mentioned Russian and China relations. As you may know I’ve stayed in Russia for 2 months this autumn and visited 21 cities. All Russian friends were very friendly to me, but their understanding of China, honestly, is very-very limited.

And China-Russia economic relations have developed rapidly in recent years, because as we know in 2021 China-Russia trade reached 145 billion US dollars, a record high. In 2022 it will be close to 200 billion US dollars; I think it is pretty amazing progress.

But, the problem in my opinion is maybe in the near future. 200 billion or even higher US dollars is also possible for our bilateral trade. How come?

I think there are at least 3 possible conditions. First one is to stimulate trade, because in 2023 China will be the largest consumer market in the world importing 2.5 trillion US dollars to the world every year.

But the problem is that only 3 percent comes from Russia. Even for oil or natural gas China is not the largest import destination. Right? We can improve it by further stimulating the trade.

The second is open opportunities for investments. China has become the world’s largest foreign investor with annual foreign investments of more than 150 billion US dollars.

But the problem is that 1 % of it goes to Russia. If Russia opens its market and improves its business environment it can attract more investments from China, many more investments from China.

The last but not the least is to enhance personal exchange, people exchange, because in the post-pandemic era both Russia and China should strengthen their understanding, their mutual understanding and strengthen their cooperation in arms, fuel, culture, technologies and academics.

And so, as to create the model of major countries’ relations, these are my sincerest suggestions.

Bodrunov: More than 20 years ago, Chinese President Jiang Zemin and Russian President Vladimir Putin signed an agreement on good neighborliness, friendship and cooperation between our countries. Since then, the level of bilateral relations has been increasing every year. China and Russia have a common vision of the long-term prospects for reasonable, fair social development. Our approaches to solving global and regional problems are similar. But if we want to increase the level of economic cooperation, we need to solve current problems. At large, China needs to rediscover Russia for itself, and Russia needs to rediscover China.

Что важно знать об импакт-экономике

Photo by Tim Marshall, https://unsplash.com/

В 2023 году ВВП развитых стран вырастет в среднем на 1,2%, развивающихся — на 4%, прогнозируют в Международном валютном фонде. При этом в последние несколько лет просто заработать прибыль недостаточно: от предприятий во всем мире ждут не только роста выручки, но и реального вклада в социальное и экологическое развитие — несмотря на кризисы, санкции, внутренние проблемы государств.

Инвестиции со смыслом

Тренд новой экономики — развитие социального предпринимательства. В ежегодных отчетах Deloitte “Global Human Capital Trends” он назван главной тенденцией последних лет, которую ускорила пандемия. По мнению экспертов, стало очевидно, что добиться успеха смогут только те компании, которые заботятся об обществе и экологии.

Photo by Tim Marshall, https://unsplash.com/

Пресса и международные организации все больше обращают внимание на предпринимателей, которые ставят на первое место не получение прибыли, а изменение мира к лучшему: сооснователя Apple Стива Джобса, придумавшего Tesla и SpaceX Илона Маска, основателей сервиса KickStarter Перри Чена, Янси Стриклера и Чарльза Адлера, добровольно ограничивших свою прибыль, и других. Правда, ни продукцию Apple, ни автомобили Tesla нельзя назвать социально ориентированными, но последние хотя бы вносят вклад в улучшение экологической ситуации.

Меняется и потребительское поведение: согласно индексу Meaningful Brands 2021, 53% людей готовы платить больше за бренд, который уделяет внимание экологическим и социальным вопросам. А 64% предпочитают покупать у компаний с репутацией бизнеса, преследующего иные цели, чем просто получение прибыли.

Сочетание этих тенденций называется импакт-экономикой, когда для предприятий одинаково важен и финансовый результат, и социальное воздействие.

Во-первых, это выгодно

Как показало исследование фонда региональных социальных программ «Наше будущее» и НИУ ВШЭ, в 2020 году мировой рынок импакт-инвестиций превысил $500 млрд, а объем «зеленых» облигаций достиг $230 млрд. Это самый популярный инструмент социально ориентированных вложений — долговые ценные бумаги, с помощью которых финансируются экологические проекты. Новый рынок продолжает быстро расти: по оценкам Global Impact Investing Network (GIIN), в 2022 году объем импакт-инвестиций превысил $1,1 трлн. Чаще всего они направляются в сектор продовольствия и сельское хозяйство (58%). Также среди приоритетов инвесторов коммерческая недвижимость, розничная торговля, энергетика, здравоохранение и образование. Согласно критериям GIIN, в импакт-проектах должны быть заранее четко определены как финансовые показатели, так и социальные или экологические цели, которых планируется достичь. Опросы показывают, что более 75% импакт-инвестиций достигают и тех, и других целей.

Россия не отстает от мировых трендов: о важности развития социального предпринимательства говорят на разных уровнях, с 2019 года это понятие закреплено законодательно. Такой бизнес может рассчитывать на гранты от Минэкономразвития — до 500 тыс. рублей, для регионов Арктической зоны — до 1 млн рублей. Деньги можно направить на аренду помещения, закупку ПО, сырья и другие цели. «В 2022 году гранты получили и развивают свои добрые, нацеленные на решение социальных проблем проекты свыше 2,2 тыс. предприятий. В 2023 году государственная грантовая поддержка будет сохранена», — рассказала заместитель министра экономического развития Татьяна Илюшникова.

О социальной составляющей не забывает и бизнес. На прошедшем в январе этого года круглом столе, посвященном помощи детям-сиротам, вице-президент Торгово-промышленной палаты Дмитрий Курочкин отметил, что состояние экономики страны напрямую влияет на социальную сферу, и в ТПП России уделяется пристальное внимание не только развитию бизнес-среды, но и повышению социальной ответственности российских предпринимателей.

Социальные бонды

C 2019 по 2024 год в России проходит пилотная апробация нового финансового инструмента — проектов социального воздействия (в мировой практике — Social Impact Bonds, SIB), оператором которых выступает ВЭБ.РФ. Три проекта уже завершены, запущено еще десять проектов в семи субъектах страны в разных отраслях (образование, социальное обслуживание, здравоохранение и др.). Их особенность в том, что эти проекты реализуются полностью за счет средств частных инвесторов, а выплаты из бюджета получают только после достижения социального эффекта — определенного измеримого качественного изменения в жизни конкретных людей. Объем инвестиций в реализуемые сейчас десять проектов составляет 385 млн рублей, а объем грантовой поддержки от государства в случае их успешной реализации — 419 млн рублей.

Подробнее о положительных воздействиях

Как пояснили в ВЭБ.РФ, проекты социального воздействия могут затрагивать самые широкие слои населения — жителей конкретного региона, муниципального образования, а могут быть специализированными и решать проблемы отдельных целевых групп: например, пожилых и одиноких людей, инвалидов, хронических больных и др.

Первый в России проект социального воздействия был реализован в Якутии. Его цель — рост образовательных результатов по русскому языку, математике. Для этого были организованы тренинги личностного роста, профориентация и обучающие программы для школьников. Независимый оценщик — Московский городской педагогический университет — подтвердил достижение социального эффекта проекта: индекс, отражающий уровень образовательных результатов школьников, вырос на 41%.

Этот проект помог отработать механизм взаимодействия всех участников: оператора, инвестора, органов власти и исполнителей. «В дальнейшем мы будем работать над развитием инструмента и тестировать разные подходы для повышения привлекательности таких проектов для частных инвесторов», — отметил заместитель председателя ВЭБ.РФ Константин Вышковский.

Кто несет ответственность за экологическую ситуацию в стране, % опрошенных

Государство на региональном и федеральном уровне 33
Бизнес и производства 31
Граждане  26
Общественные и некоммерческие организации 7
Никто  3

Источник: Аналитический центр НАФИ, опрос россиян в декабре 2022 года

Чем больше разнообразных проектов будет успешно реализовано, тем увереннее инвесторы будут участвовать в них, полагает Вышковский. Пока с этим есть проблемы: эксперты Общественной палаты РФ обращают внимание на опасения в отношении проектов социального воздействия со стороны региональной исполнительной власти. Есть и другие барьеры — в частности, сложности с поиском исполнителей: не все социально ориентированные НКО и социальные предприниматели готовы решать подобные задачи. Мешает также отсутствие единых метрик по расчету гранта и социального эффекта.

При этом общественники высоко оценивают потенциал проектов социального воздействия и считают этот механизм эффективным. Общественная палата РФ готова стать инфраструктурной площадкой для выявления потребностей в таких проектах. «Готовы обеспечить поддержку работы с НКО и социальными предпринимателями, а также оказывать всестороннюю помощь при выстраивании диалога с органами власти», — сказала член Комиссии ОП РФ по развитию экономики и корпоративной социальной ответственности Евгения Дмитриева.

О чем речь

На практике, говоря об импакт-экономике, и власти, и бизнес, и экспертное сообщество часто смешивают разные понятия — благотворительность, корпоративную социальную ответственность (КСО), ESG (экологическое, социальное и государственное управление). На самом деле, все это разные этапы развития социальных инвестиций: КСО — отдельные проекты компаний, которые могут и не влиять на основной вектор развития, ESG — влияют на стратегические и инвестиционные решения бизнеса, импакт ориентирован на социальный и финансовый результат.

«Одна из характерных черт импакт-экономики — она ставит целью улучшения жизни не вообще на планете, а в конкретной стране, в конкретном регионе, — пояснил профессор кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при Правительстве РФ Никита Попадюк. — В отличие от социально ориентированной экономики, которая также направлена на расширение круга решаемых социально значимых задач, импакт-экономика нацелена не на постепенное, а на резкое улучшение и изменение условий жизнедеятельности сограждан. Например, не на помощь безработным, а на поиск условий, при которых все безработные могли бы быть заняты (общественные работы, оказание услуг по доставке, перебор продуктов с истекающим сроком годности и т. п.), не на создание приютов для домашних животных, выброшенных на улицу, а на разъяснение вредности таких поступков и перераспределение таких животных между нуждающимся в них (в том числе как собак-поводырей для слепых)».

Россия в последние годы начала переход от КСО к ESG. Этой теме уделяется внимание во всем мире: медиаповестка давит на предприятия, которые не учитывают экологические факторы. Многие инициативы направлены на снижение углеродного следа, например, коалиция ООН ставит цель добиться нулевого выброса вредных веществ к 2050 году. Как отмечают в организации, 75% глобальных выбросов парниковых газов приходится всего на 20 стран, среди них Китай, Германия, Индия, Россия, США. Замена загрязняющих окружающую среду угля, газа и мазута на энергию из возобновляемых источников, таких как ветер или солнечная энергия, позволит значительно сократить объем выбросов углерода, полагают эксперты ООН.

В 2022 году эти планы столкнулись с энергетическим кризисом, возникшим из-за введения санкций против России и запрета на поставку в ЕС нашего газа. Например, Польша остается крупнейшей угледобывающей страной Европы и не спешит отказываться от этого вида топлива, на который в 2021 году приходилось около 70% всей вырабатываемой в стране электроэнергии. Развитые страны тоже не готовы отказываться от «грязных» прибылей. «Если мы говорим, например, о США, я не думаю, что нефтяным компаниям сложно инвестировать в плане наличия денег. У них много денег в кармане. Но, я думаю, что вместо того, чтобы инвестировать, они предпочитают совершать выплаты акционерам», — заявил в интервью Bloomberg TV глава Международного энергетического агентства Фатих Бироль.

Более насущные задачи?

В крупных развивающихся экономиках есть более насущные задачи, чем развитие импакта. Например, в Китае главные вызовы — замедление роста населения в сочетании с его старением и необходимость инвестиций в новые технологии, в Индии — устранение нищеты и борьба с голодом, решение проблемы перенаселения. Россия продолжает оставаться под беспрецедентным санкционным давлением. На прошедшем в декабре 2022 года заседании Совета по стратегическому развитию и национальным проектам президент Владимир Путин среди ключевых задач на 2023 год назвал укрепление технологического суверенитета РФ, опережающий рост обрабатывающей промышленности, обеспечение финансового суверенитета страны, ощутимое увеличение доходов граждан.

При этом от социальных и экологических проектов бизнес не отказывается. Более того, как полагают эксперты Национального рейтингового агентства, устойчивое развитие в условиях неустойчивой санкционной среды должно стать нормой, а не парадоксом. «Мы ожидаем, что экологическая и социальная повестка в России сохранится даже в условиях санкций, а регуляторы и финансовые институты формализуют требования к игрокам на предмет соответствия лучшим практикам, что положительно повлияет на улучшение качества жизни — в первую очередь в экологической и социальной сфере», — отмечают в агентстве.

Всего в мире запущено 275 проектов социального воздействия в 38 странах, включая Россию, общий объем инвестиций составляет $741 млн (по данным Impact Bond Dataset Оксфордского университета)

Руководитель группы рейтингов устойчивого развития агентства «Эксперт РА» Юлия Катасонова рассказала, что сейчас ESG-зрелыми являются компании-экспортеры из традиционных отраслей, которые оказывают негативное влияние на окружающую среду. К ним изначально предъявлялись более жесткие требования, выполнение которых усилило внутреннюю ESG-повестку и уровень экспертизы. Что касается «двоечников», то это чаще всего компании из сферы коммерческой недвижимости, ЖКХ и агросектора.

На развитие импакт-инвестиций есть запрос и со стороны населения. Как показал опрос ВЦИОМ, около 65% россиян считают, что бизнес должен принимать дополнительные меры для повышения качества жизни сотрудников и их семей, местных сообществ, а также социального развития в целом.

«Импакт-экономика приобретает качество естественной реакции бизнеса на повышение гуманности социума, становится формой социализации бизнеса. И хотя количественные оценки этого феномена пока трудно подсчитать, тем не менее как набирающее обороты движение социализации бизнеса наблюдается во всех индустриально развитых странах, в том числе и в России», — заключил Никита Попадюк.

Автор: Кира Камнева

 

Проблемы прогнозирования в мировой экономике

Альберт Бахтизин,
Директор ЦЭМИ РАН, член-корреспондент РАН

Материалы: ЦЭМИ РАН

Наиболее цитируемые поставщики экономических прогнозов по странам мира – это, конечно, Международный валютный фонд, Всемирный Банк и другие международные институты, которые создают повестку и для лиц, принимающих решения, и для инвесторов, правительств и так далее. Лидер мнений – конечно, это Международный валютный фонд, который является наиболее цитируемым. И если посмотреть, насколько достоверны их прогнозы относительно России, США, Китая и так далее, можно видеть, что среднее отклонение – около 2%, по России – 6%, по Китаю – 1,5% и так далее. А вот агентство Bloomberg провело более масштабное исследование по оцениванию прогнозов от Международного валютного фонда, проанализировало более 3000 прогнозов, и среднее отклонение от прогноза составляет 2%, а также очевидна ангажированность в пользу США и против Китая. То есть в 80% случаев имеет место переоценка прогноза в пользу США и только в 20% случаев – в пользу Китая.

«The Economist» тоже провели оценку нескольких тысяч прогнозов за период по 2017 год, и видно проценты расхождения по прогнозам относительно ведущих экономик мира в зависимости от горизонта прогнозирования. Если горизонт более 16 месяцев, то отклонение 4–6%, а чем горизонт прогнозирования меньше, тем, соответственно, меньше отклонение. То есть из этого можно сделать выводы, что прогнозы по всем странам мира, причем анализируются прогнозы именно от ведущих поставщиков – надежны только в краткосрочной перспективе и они гораздо лучше прогнозируют периоды роста, чем периоды спада.

Также обращает на себя внимание хронология прогнозов изменения ВВП по России от МВФ и от Центрального Банка, который в нашей стране является одним из лидеров мнений. В среднем разница составляет 10 дней. В начале апреля дает прогноз МВФ, через 10 дней – Банк России. Так, в октябре 2022-го сначала МВФ дал прогноз, а через 2 недели – Банк России. И прогнозы, которые дает Банк России, примерно совпадают с прогнозами МВФ. То есть сначала смотрят, что публикует МВФ и соответственно подстраиваются под их прогноз, хотя должно быть наоборот. Очевидна ангажированность МВФ в пользу США. Но уж коль скоро прогнозы являются инструментом манипулирования общественным мнением, то логично же давать прогноз раньше, чем это делает МВФ.

На чем основывается большинство прогнозов, которые поставляют поставщики решений? Как правило, это равновесные модели либо модели векторной авторегрессии. В общем-то, инструментарий не такой плохой, но, к сожалению, в периоды пертурбаций в экономических системах они в большинстве случаев неспособны давать адекватные оценки. И можно с помощью соответствующего инструментария, часть которого доступна в свободном доступе – глобальная экономическая модель или модель NiGEM, или модели Всемирного Банка. Можно их скачать, посмотреть.

И какие из этого можно сделать выводы? Что если прямолинейно повысить уровень монетизации экономики или опустить ставку Центрального Банка в нашей стране, то мы получим прогноз о том, что это приведет к повышению инфляции и снижению темпов экономического роста. Почему так? Потому что зашитые в этих моделях коэффициенты приводят к таким ситуациям. Мы в ЦЭМИ вместе с Валерием Леонидовичем Макаровым провели модификацию базового уравнения производственной функции, которое используется секторами производства, включив туда фактор эндогенного экономического роста, и результаты расчетов начали меняться. То есть в зависимости от инвестиций в сектор НИОКР, от повышения уровня монетизации в нашей стране вместо спада получается рост, и это доказывается с помощью альтернативных методов анализа экономических систем.

Дальше больше. Коль скоро эти поставщики экономических прогнозов забивают инфополе, наверное, грядет некий новый этап с использованием генерации контента, которые, наверно, в ближайшее время будут преобладать. Пока они не дают прогнозов, хотя могут, в принципе, но они могут строить экономические модели, и, надо, сказать, достаточно неплохо. Я сам оперировал ChatGPT, одну из наиболее известных генеративных моделей. Он, в общем-то, построил неплохую ISG-модель, которая сопоставима с тем, что использует Всемирный Банк. Я думаю, что он и обучался на соответствующих публикациях.

Одна из задач прогнозистов нашей страны – противодействовать негативному информационному полю, которое создают для нас наши геополитические оппоненты, риторика которых, кстати, стала гораздо более жесткой. Когда только началась специальная военная операция, их прогнозы показывали, что будет в случае изменения каких-то показателей, а сейчас исследования носят более агрессивный характер. Вот одно из них. Называется так: «Разработка оптимальных санкций против России». И если вы откроете это исследование от Европейского университета, которое объединяет 24 страны, там будет обозначена основная цель – нанести ограничениями максимальный ущерб экономике нашей страны. Используется равновесная модель с включением порядка 40 стран, которые осуществляют антироссийскую экономическую политику. Результаты показали, что искомая стратегия – это выборочное давление на 8 секторов, которые заключаются в выборочном повышении тарифов на 22–25%.

Еще пример одного из последних расчетов центра исследования экономики и политики. Это тоже прямолинейная модель по оценке эмбарго, присоединению Китая к эмбарго антироссийского альянса и встречное эмбарго со стороны России на товары противороссийского альянса. Видно, что снижение для нас получается весьма существенное. Почему так происходит? Потому что используется прямой арифметический счет без возможности отыгрывания сценариев противодействия такому агрессивному давлению.

RAND Corporation выпустила в конце 2022 года довольно примечательный отчет, где используется равновесная модель для оценивания активности США в сфере военного сотрудничества против ряда стран, в том числе и России, и влияния подобного рода активности на благосостояние граждан своей страны и стран, которые участвуют в торговых цепочках.

Я буквально пару слов скажу про те результаты, которые мы посчитали у себя с использованием наших собственных средств разработки. Конечно, картина международной торговли сильно поменялась. Значительно вырос товарообмен с Китаем, Турцией, Индией, снизился – со странами ЕС. Мы у себя просчитали 3 сценария: эмбарго на товары российского экспорта со стороны США и стран ЕС с перенаправлением товарных потоков в сторону дружественных для России стран; сценарий второй – полное эмбарго на экспорт российских товаров со стороны в том числе дружественных стран; и третий сценарий – гипотетический союз России с Германией. Даже простой арифметический счет показывает, что глобального провала по ВВП страны не будет, хотя зарубежные аналитики показывают другое. Этоь лишний раз подчеркивает, чт не так все плохо, как нам рисуют. Задача – как-то противодействовать этому в информационном поле.

Почему была выбрана Германия в качестве потенциального союзника, который, конечно, в краткосрочном периоде невозможен, но, может быть, будет возможен в дальнейшем? Потому что мы сопоставили межотраслевые балансы по 66-ти странам в разрезе 40 отраслей, унифицированные, которые полностью совпадают по набору отраслей, и сравнили технологическую близость по разным странам путем сопоставления технологических коэффициентов в разрезе 40 отраслей. И результаты показали, что технологическая близость наибольшая у Франции, Великобритании и Италии, у США с Канадой, а что касается России, то максимальная схожесть у нас как раз с Германией.

Коллеги уже много раз говорили, что есть различные сценарии для изменения ситуации. Я хотел всего лишь один рассмотреть с помощью модельного комплекса – вопросы, связанные со сглаживанием дифференциации по субъектам нашей страны. У США различие показателей ВРП на душу населения по штатам составляет 2,2%, в Индии – 10%, в Бразилии – 5,7%, в Китае – 4,5%, а в России – 62%. Это обозначено и в Стратегии национальной безопасности, и в Стратегии территориального развития, и это является предметом для расчетов, которые показывают, что будет, если произвести ряд сглаживающих механизмов по представлению налоговых льгот, субсидий в ряде проблемных субъектов. И вот только этот простой механизм позволяет в среднем увеличить прирост ВВП страны на полпроцента в год.

Основной посыл такой: расчеты, которые направлены против нашей страны, носят заведомо ангажированный характер, и, конечно, задача нас как прогнозистов этому противостоять и, конечно же, делать свои сценарии, которые могут быть направлены на улучшение ситуации.

Выступление на научной части Съезда ВЭО России, Санкт-Петербург, 31.03.2023

Россия и Китай: путь в новый экономический уклад

Китай и Россия — соседи и стратегические партнеры. Если говорить коротко, среди приоритетных целей развития двух стран — приверженность социально-ориентированной модели экономики и приоритет технологического развития. России близка и концепция «Сообщество с единой судьбой человечества», предложенная генеральным секретарем Си Цзиньпином в 2012 году. Ее суть — в создании мира, в котором установлена «всеобщая безопасность, совместное процветание, открытость и толерантность, чистота и красота». 


Собеседники:

Ван Вэнь,
исполнительный декан Института финансовых исследований «Чунъян» Китайского народного университета, профессор

Сергей Дмитриевич Бодрунов,
президент ВЭО России, президент Международного Союза экономистов, член-корреспондент РАН

Профессор Ван Вэнь занимает посты заместителя декана Института шелкового пути Китайского народного университета, генерального секретаря Комитета зеленого финансирования Китая и исполнительного директора китайско-американского исследовательского центра по гуманитарному обмену при министерстве образования Китая. Ван Вэнь — сопредседатель экспертно-делового Совета Международного Союза экономистов и ВЭО России по вопросам российско-китайского сотрудничества. Лауреат специальной премии за политические исследования Китайского народного университета, премии национального конкурса «Тысяча талантов», признан одним из 10 лучших сотрудников Китайского аналитического центра. Автор более 30 книг.

Бодрунов: Мы сегодня поговорим об итогах XX съезда Коммунистической партии Китая, где в были установлены приоритеты развития этой огромной страны, нашего соседа и партнера. Уважаемый профессор, прокомментируйте, пожалуйста, экономические итоги съезда, как Вы видите перспективы развития КНР в свете принятых решений?

Ван Вэнь: Спасибо за ваш вопрос касательно XX Съезда Коммунистической партии Китая, который состоялся в прошлом месяце. На мой взгляд, для Китая это мероприятие имеет очень большое значение, потому что сейчас речь идет о том, чтобы сформулировать основную задачу Коммунистической партии Китая на ближайшие 30 лет — до 2049 года.
Это комплексная задача: нам нужно построить для страны мощное и современное социалистическое будущее, а привести к нему величайшую нацию — нацию Китая — мы можем, благодаря китайскому подходу к модернизации.
Вы спросите: что такое китайский подход к модернизации? В Докладе, представленном на Съезде, обозначены пять особенностей китайской модели модернизации.
Так, китайская модернизация предполагает работу с огромной численностью населения, достижение всеобщего благосостояния, обогащение духовной жизни китайского народа, содействие гармоничному сосуществованию человека и природы, а также следование по пути мирного развития.
В Докладе обозначена перспектива развития Китая, которая позволит 1,4 миллиардам населения заниматься модернизацией и повышать свое благосостояние. Речь идет не только о материальном благосостоянии, но и о духовном богатстве.
Также очень важно уделять внимание снижению выбросов углерода и развитию так называемой «зеленой» экономики, не вставая при этом на так называемую тропу войны, как раньше.
Я уверен, что Коммунистическая партия Китая сможет привести Китай к такому будущему в течение следующих 30 лет, добившись успеха в развитии страны с таким большим населением, а также в защите окружающей среды и мирном сотрудничестве с другими странами.
Вот так бы я ответил на ваш вопрос.

Бодрунов: Основа китайского технологического чуда — это реализация инновационного потенциала страны, и Китай в этой области — один из мировых лидеров, и это является залогом быстрого роста экономики страны. Однако инновационное развитие носит циклический характер, и отсюда вопрос: на каком цикле сейчас находится Китай? Можно ли оценить в цифрах долю производительных сил, например, пятого технологического уклада, сколько приходится на шестой технологический уклад?

Ван Вэнь: Вопрос об инновационном цикле крайне важен. Как вы знаете, в 1939 году известный экономист Йозеф Шумпетер создал так называемую теорию инновационных циклов. Он обобщил закономерности технологических инноваций на основе всестороннего анализа производственных факторов, а также условий производства.
Если говорить про Китай, то с точки зрения инвестиционной политики, населения, предприятий, рынка и многих других условий инновационный цикл становится все выше. Китай перенимает стратегию развития технологических инноваций и поощряет рост объемов инвестиций в такие инновации. В ближайшие 30 лет численность среднего класса в Китае вырастет еще на 300 миллионов человек, что обеспечит стабильность огромного потребительского рынка инновационных продуктов.
Что еще более важно, мировые рынки открываются для китайских инновационных продуктов. Возьмем в качестве примера рынок микросхем и полупроводников. За последние два года импорт чипов и полупроводников обошелся Китаю в 380 долларов США. Эта сумма превышает расходы на импорт энергоносителей. Импортозамещение в данной сфере позволит высвободить значительные ресурсы, которые можно направить на инновации.
За последние 30 лет Китай много сделал в сфере чипов по всем направлениям: от домашних бытовых приборов до аэрокосмических технологий, дальнемагистральных больших самолетов, товаров и технологий связи 5-го поколения (5G). Именно чипы и полупроводники станут следующим направлением китайской инновационной продукции.
Кроме того, в данный момент отмечается стремительный рост доли китайских товаров и технологий 5-го поколения, а также новых решений в сфере энергетики на мировом рынке. С этой точки зрения Китаю предстоит осуществить еще немало в плане инновационного развития. Так я вижу ситуацию.

Партнерство ради будущего мировой цивилизации

Бодрунов: Председатель Си Цзиньпин, выступая на съезде, назвал одним из важнейших достижений Китая, и с этим трудно не согласиться, ликвидацию за 10 лет абсолютной бедности. Какие Вы видите возможности для повышения благосостояния населения, дальнейшей борьбы с бедностью в свете решений XX съезда Коммунистической партии. И какие вы видите возможности роста экономики за счет повышения доходов населения.

Ван Вэнь: За последние 10 лет количество китайских граждан за чертой бедности сократилось на 100 миллионов человек. Таким образом, план правительства по борьбе с бедностью выполняется с опережением на 10 лет и уже помог более 7% населения планеты. В то же время в отчете XX съезда Коммунистической партии Китая мы признаем, что по-прежнему существует большой разрыв между развитием городов и сельских районов, а также неравномерное распределение доходов.
ВВП Китая составляет всего 18 триллионов долларов США, что по-прежнему меньше одной пятой от ВВП США. С этой точки зрения задачи развития по-прежнему весьма трудоемки.
Таким образом, главными целями развития Китая к 2035 году являются стабильный экономический рост, научно-техническое развитие и всестороннее укрепление государства, что и станет залогом значительного прорыва страны. ВВП Китая должен достигнуть размеров ВВП передовой, развитой страны.

За 10 лет Китай выполнил задачу по ликвидации абсолютной бедности, реализовав намеченную к 100 КПК цель.

Уровень жизни людей повысился, а доход от капитала выходит на новый уровень, также значительно увеличилась доля населения со средним доходом.

В ходе съезда официальные лица выдвигали множество предложений, много говорили о наших новых целях до 2035 года. Что касается уровня доходов, то, если экономика вырастет на 40%, ВВП Китая может сравняться с ВВП США.

Если нам удастся обеспечить ежегодный рост ВВП на 4,7%, то к 2035 году ВВП Китая удвоится — до 36 трлн долларов США, что в 1,5 раза больше, чем ВВП США на текущий момент.

Так что, думаю, такая цель вполне достижима. Я верю в это.

Бодрунов: Уважаемый профессор, Вы не раз бывали в России, проводили исследования по вопросам социально-экономического развития нашей страны, выступали на Восточном экономическом форуме. То есть в целом хорошо знаете нашу страну. Если говорить о российско-китайских отношениях: что сегодня ограничивает, с Вашей точки зрения, возможности экономического сотрудничества между нашими странами. Какие решения могут способствовать развитию наших отношений?

Ван Вэнь: Этой осенью я пробыл в России 2 месяца и побывал в 21 городе. Мои русские друзья были очень ко мне добры, но их представления о Китае, честно говоря, показались мне весьма ограниченными.

Российско-китайский товарооборот вырос за 10 месяцев 2022 года на 33% и составил 153,9 млрд долларов.

Российско-китайские экономические отношения в последние годы развивались динамично. Как мы знаем, в 2021 году товарооборот между Китаем и Россией достиг рекордного объема в 145 миллиардов долларов США. В 2022 году он приблизится к 200 миллиардам долларов США. Я думаю, что это довольно примечательное достижение.

На мой взгляд, проблемы, которые нужно решить, в ближайшем будущем, позволят довести объемы двусторонней торговли до 300 млрд долларов, а, возможно, даже выше. Это более чем достижимые цели. Почему я так думаю?

Я полагаю, что для дальнейшего роста этого показателя необходимо выполнить 3 условия. 

Во-первых, стимулировать торговлю, потому что в 2023 году рынок Китая станет крупнейшим потребительским рынком в мире при ежегодном импорте товаров на сумму в 2,5 триллиона долларов США. Однако только 3% импорта приходится на Россию. К примеру, ваша страна не является крупнейшим поставщиком нефти и газа в Китай. Верно? Мы вполне способны исправить эту ситуацию, стимулируя торговлю.

Во-вторых, необходимо создать прозрачные условия для инвестиций. Китай стал крупнейшим в мире иностранным инвестором с ежегодными вложениями в экономику других государств в размере более 150 миллиардов долларов США, но лишь 1% от этого объема приходится на Россию. Если Россия откроет для Китая свой рынок в больших объемах и улучшит условия для бизнеса, то сможет привлечь больше, намного больше инвестиций со стороны Китая.

Наконец, третье условие – это расширение взаимодействия стран и их граждан на бытовом уровне, потому что в пост-ковидное время и Россия, и Китай должны работать над вопросами взаимопонимания, сотрудничества в области вооружений, энергетики, культуры, технологий и науки.

Таковы мои предложения касательно модели отношений между нашими странами.

Бодрунов: Более 20 лет назад председатель КНР Цзян Цзэминь и Президент России Владимир Путин подписали договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между нашими странами. С тех пор уровень двусторонних отношений с каждым годом повышается. У Китая и России есть общее видение долгосрочных перспектив разумного, справедливого общественного развития. Наши подходы к решению глобальных и региональных проблем схожи. Но если мы хотим наращивать уровень экономического сотрудничества, нужно решать текущие проблемы, по большому счету Китаю нужно заново открывать для себя Россию, а России — заново открывать для себя Китай.

По материалам программы «Дом Э» на телеканале ОТР от 2.12.2022.

Экономисты будущего: каким быть образованию

Развитие технологий нового уклада, широкий спектр трансформаций в экономической и социальной сферах, обострение геополитических противоречий — все эти процессы указывают на необходимость обновления научных подходов к социально-экономическому развитию. Для многих ученых это очевидно не первый десяток лет. Теперь это видит весь мир. Но для реализации новых социально-экономических подходов нужны экономисты с широким диапазоном знаний и рабочих моделей, воспитанные не по неолиберальным учебникам.

По материалам научного форума «Абалкинские чтения» на тему «Экономическое образование в современной России: вызовы, задачи, решения», организованного Вольным экономическим обществом России (ВЭО России), Международным союзом экономистов (МСЭ) и секцией экономики Отделения общественных наук РАН

Наполнить решение президента

Президент России Владимир Путин сообщил о принципиальном решении провести ряд важных изменений в высшем образовании, выступая с посланием Федеральному собранию 21 февраля 2023 года. И из первостепенных отраслей, которым нужны новые кадры, глава государства выделил именно экономику и социальные отрасли.

По словам Владимира Путина, необходим синтез всего лучшего, что было в советской системе образования, и опыта последних десятилетий.

«В этой связи предлагается следующее. Первое — вернуться к традиционной для нашей страны базовой подготовке специалистов с высшим образованием. Срок обучения может составить от четырех до шести лет. При этом даже в рамках одной специальности и одного вуза могут быть предложены программы, разные по сроку подготовки, в зависимости от конкретной профессии, отрасли и запроса рынка труда», — заявил президент.

Путин получил университетам под контролем Минобрнауки России при участии экспертного сообщества разработать соответствующие образовательные программы.

Проблема финансирования

Эксперты Вольного экономического общества уже включились в работу над поставленной задачей. На площадке Общества собрались руководители экономических вузов, академики, профессора. Первой проблемой среди равных назвали финансирование бюджетного образования. Это особенно актуально для регионов страны.

По словам ректора Уральского государственного экономического университета, члена президиума ВЭО России Якова Силина, нужно обратить внимание на государственное финансирование образования, увеличить его в зависимости от потребностей регионов в кадрах. По словам ректора, в регионах есть конкурентоспособные университеты, выпускающие хороших и востребованных экономистов, но там крайне низкое число бюджетных мест. Например, в УрГЭУ бакалавров принимают всего 30 человек.

Число бюджетных мест в некоторых вузах России в 2023 году

Вуз                                                                                 Бакалавры               Магистры

УрГЭУ                                                                                           30                  23

РЭУ им. Плеханова                                                                      347                188

Новосибирский госуниверситет                                                       7                    8

Хабаровский госуниверситет экономики и права                             45                 —

Самарский государственный экономический университет                33                  10

Ростовский экономический университет                                           30                 10

Санкт-Петербургский государственный экономический университет  113            160

Как отметил Яков Силин, эта ситуация приводит к нехватке специалистов в регионах. Хотя желающих абитуриентов вполне достаточно, несмотря на демографическую яму. Например, в Новосибирском национальном исследовательском университете конкурс составляет 17 человек на место на экономические специальности и 25 — на менеджмент.

Президент ВЭО России обозначил проблемы экономического образования

Сходная в других ведущих вузах: Казанском университете, Пермском национальном исследовательском университете, Нижегородском федеральном университете.

Академик Абел Аганбегян напомнил свой тезис о том, что доля финансирования образования и в целом экономики знаний в ВВП РФ крайне низка, если принимать во внимание цели страны. По словам ученого, экономика знаний в целом и образование как ее составляющая — это второй по значимости драйвер социально-экономического развития после инвестиций в основной капитал.

Доля расходов на образование в ВВП РФ — 4%, в США эта цифра в три раза выше, в Китае и в Европе — в 2,5. Доля экономики знаний Китае — 22%, в странах Западной Европы — 30%, в США — 40%, а в России — всего 14%.

Вторая проблема, которая кажется по сравнению с первой парадоксальной, состоит в том, что на самом деле выпускникам непросто найти достойную работу по специальности.

Заместитель председателя Комитета по науке и высшему образованию Государственной думы ФС РФ Екатерина Харченко указала на дисбаланс между кадровой потребностью на рынке труда и структурой подготовки будущих экономистов. «Из-за низкого уровня оплаты труда выпускники экономических факультетов не работают по специальности, особенно в регионах. Они уходят менеджерами в автосалоны, в индустрию услуг — куда угодно. И ситуация с каждым годом усугубляется», — подчеркнула депутат. По мнению Екатерины Харченко, эту задачу нужно решать — создавать единую методологии прогнозирования кадровой потребности. Так, при безработице в России 3,7% в 2022 году число вакансий на портале «Работа в России» составляет более 600 тыс.

Один из способов исправления ситуации, по мнению Екатерины Харченко, — сделать прозрачным и расширить целевое обучение: сейчас риски неисполнения обязательств договора о целевом обучении очень велики. Выпускникам не грозят серьезные санкции из-за неисполнения обязательств.

Что можно сделать бесплатно прямо сейчас

Если число экономистов зависит от финансирования вузов, то их качество вполне реально поднять, изменив методики преподавания. Вузовские программы нужно обновлять, учитывая образовательные циклы, отметил декан экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Александр Аузан. «Если мы намерены работать на фронтире и глобальных, и национальных процессов, худшее, что мы можем сделать, — застыть в тех рамках, которые казались правильными и модерновыми 12–16 лет тому назад», — отметил ученый.

Знания в области экономики и управления устаревают на 50% в течение двух-трех лет, согласился ректор Московского международного университета, член правления ВЭО России Альгирдас Манюшис. При этом, по его мнению, важно делать акцент на изучении ведущих экономик, а это сейчас не Запад, а азиатские страны, к тому же сегодня Россия перенацеливает экономическую политику на Восток.

По той же причине быстрых экономических изменений нужно оперативно актуализировать учебные пособия для экономистов, считает научный руководитель Центрального экономико-математического института РАН, академик РАН Валерий Макаров. «Нужно создавать свои качественные учебники, потому что российское понимание экономики существенно отличается от западного», ​​— считает академик РАН.

Директор Института народнохозяйственного прогнозирования член-корреспондент РАН Александр Широв указал на дефицит в вузах профессоров, которые эффективно работают в экономике. «Практикующие и высокорейтинговые экономисты преподают по зову сердца. Заработать на этом невозможно. Необходимо привлекать их в вузы», — считает он.

Заслуженный профессор МГУ имени М. В. Ломоносова, вице-президент ВЭО России Александр Бузгалин полагает, что в программу подготовки экономистов следует включить расширенный курс российской экономики.

«Курс национальной экономики либо вообще не читают в вузах, либо он длится в течение двух месяцев — перед дипломом», — отметил ученый.

Теоретический суверенитет экономического образования

По мнению экспертов ВЭО России, крайне необходимо в ближайшее время скорректировать курс экономической теории. Министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии академик РАН Сергей Глазьев считает, что «доминирование в экономическом образовании схоластики и рыночного фундаментализма приводит к подготовке беспомощных специалистов, не знающих законов развития экономики».

России нужны кадры, которые будут уметь не только строить бизнес-модели, полагает Александр Бузгалин, они должны владеть основами политэкономии, в рамках которой дается представление о расстановке социально-экономических сил, исследуется отношение собственности, распределения и перераспределения прибыли, ренты, воспроизводства.

«Все остальные науки — микро- и макроанализ, неоклассика — частные. Поэтому, как бы мы их ни компоновали, они будут показывать разные стороны процесса. Для того чтобы человек изучил алфавит экономической подготовки, он должен знать термины и категории, которые взаимосвязаны, взаимообусловлены и выстроены в систему», — отметил научный руководитель кафедры политической экономии экономического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова Анатолий Пороховский.

По мнению первого заместителя руководителя Департамента экономической теории Финансового университета при Правительстве РФ Сергея Толкачева, России нужна суверенная экономическая теория, которая будет системно излагать основные закономерности экономического развития как в национальном, так и в мирохозяйственном измерении и соответствовать геоэкономическому и геополитическому положению страны в мире.

«Наша наука и студенты должны думать не только о том, как заработать больше денег в конкретных условиях, но и понимать, как развивается современная экономическая система, и чего ждать в будущем», — поддержал экономистов первый заместитель председателя Комитета по науке и высшему образованию Государственной думы, член президиума ВЭО России Олег Смолин.

Директор Московской школы экономики МГУ имени М. В. Ломоносова, академик РАН, вице-президент ВЭО России Александр Некипелов подчеркнул, что задача политической экономии — получить макет экономики, который позволяет понять, как она работает, как взаимодействуют ее части и как они соподчинены друг с другом.

Расширить кругозор экономистов

Академик Сергей Глазьев убежден, что будущие экономисты должны владеть теорией научно-технического прогресса. «Управленцам нужно объяснять, что в основе экономического развития лежит научно-технический прогресс, что экономика никогда не бывает в состоянии равновесия, более того, не стремится к нему, постоянно двигаясь между разными аттракторами», — заявил академик РАН.

Знание теории научно-технического прогресса позволит студентам строить нелинейные, неравновесные экономические модели, которые позволяют эффективно прогнозировать риски.

«Обратите внимание: банки неохотно берут на работу экономистов, предпочитая им математиков, которые умеют оценивать риски, потому что работают со сложными моделями, понимают теорию вероятности и чувствуют нелинейность экономики. А наши студенты имеют в голове очень примитивную картину мира», — добавил ученый.

Александр Широв считает, что в современных образовательных программах экономистов неоправданно большое количество учебных часов приходится на эконометрику и математическое моделирование. «Классическое экономическое образование — вот, чего нам жизненно не хватает», — заключил ученый. Александр Аузан рассказал, что на экономическом факультете МГУ  уже добавили к математике гуманитарные дисциплины. Ученый привел в пример исследование, которое было проведено в Китае. Оказалось, что быстрее всего развивались те регионы страны, где был введен так называемый гражданский экзамен по Конфуцию, который требовал от граждан навыков стихосложения и каллиграфии.

«Экономическое образование лежит в основе управленческой деятельности, — подчеркнул ученый. — В России пять миллионов управленцев, и эти люди должны быть хорошо образованны», — подытожил заведующий кафедрой экономической теории и политики факультета финансов и банковского дела РАНХиГС при Президенте РФ, академик РАН Абел Аганбегян.

В современном, стремительно меняющемся мире одной неоклассики недостаточно. Для понимания глобальных сдвигов нужна теория, изучающая фундаментальные законы социально-экономического развития, объясняющая качественные изменения в технологиях, общественном устройстве, социальной структуре общества, целях развития. Нужна теория, которая не замыкается в узком пространстве функциональных связей рынка. Такой потенциал содержит современная гетеродоксальная экономическая теория.

В Китае, например, политическая экономия является одним из базовых предметов для студентов. Я не отрицаю необходимость погружать студентов-экономистов в различные теоретические платформы. Но для нашей страны дополнение курсов, основанных на неоклассике, фундаментальными курсами экономической теории является жизненно важным. Такие курсы читаются в России, хотя пока скорее как исключение.

В стране ситуация с фундаментальным экономическим образованием остается неблагоприятной. Студенты учатся по учебникам микро- и макроэкономики, написанным в США. Порой — многие годы, если не десятилетия назад. Или, в лучшем случае, по отечественным учебникам, по большому счету повторяющим американские рецепты. Исключения есть, но это именно исключения. Курсы, отражающие специфику российской экономики, или отсутствуют вообще, или занимают в разы меньше часов.

Назрела необходимость общенациональной дискуссии, в центре которой должны стоять вопросы дополнения преподавания микро- и макроэкономики курсами, по моему пониманию, двух типов: во-первых, рассматривающих фундаментальные проблемы социально-экономического развития, с выходом на исследование проблем развития общецивилизационного, и, во-вторых, раскрывающих специфику российской экономики и отражение в ней наших ценностных установок.

Из интервью Сергея Бодрунова, члена-корреспондента РАН, президента ВЭО России «Российской газете» 

Автор: Андрей Травин

Состояние и перспективы недобывающей промышленности РФ

Минпромторг заявляет, что российскую недобывающую промышленность в 2023 году ожидает переход к новой модели развития. Какие тенденции позволяют об этом говорить и с какого уровня будет старт этой новой модели?

Преодолела кризис

Скрининг показателей физических объемов отечественного производства в отраслях недобывающей промышленности показывает, что по итогам 2022 года одним из самых динамично развивающихся секторов стала пищевая отрасль, подсчитали специально для «Вольной экономики» в Центре экономики рынков. Объемы отечественного производства продуктов питания выросли практически во всех сегментах.

Рост в пищевой промышленности по видам продукции

Мясная — 18%
Молочная — 9% (масло — 15%, сыр и творог — 4%)
Корма для домашних животных — 4%
Сельскохозяйственные корма — 8%
Крупы — 10%
Хлебобулочные изделия — 14%

Данные: Центр экономики рынков

Есть в пищевой промышленности и проигравшие. Здесь можно отметить производителей йогуртов (–15%), готовых завтраков (–5%), газировки (в среднем от –7 до –13%) и кондитерских изделий (–0,1%). Это связано, в том числе, с трудностями ввоза в страну добавок в первой половине года и с уходом с рынка некоторых западных игроков. На рынке соков в некоторых сегментах объемы выпуска значительно выросли (апельсиновые соки +29%), а в некоторых, наоборот, сократились (томатные соки –24%). Практически на треть снизился выпуск фруктовых и овощных нектаров, зато на 15% увеличилось производство морсов.

«Можно отметить, что в целом российская пищевая промышленность успешно преодолела кризис, на рынке образовались заметные точки роста, ​​— считает аналитик Центра экономики рынков Ирина Светлова. — А “упавшие” рынки в ближайшем будущем могут стать перспективным полем для развития новых отечественных производителей».

Ими гордится завод
(рост по отраслям в % в 2022 году)

Фармпроизводители — 11%
Изготовители стройматериалов — 10–30% (в зависимости от вида)
Обувщики — 12%
Производители детской одежды — 10–50% (в зависимости от сегмента)

Спрос минус предложение

В прошлом году станкостроение развивалось по двум разнонаправленным тенденциям: рост спроса на поставку станков сопровождался падением предложения за счет сокращения импорта. В 2022 году объем рынка в среднем соответствовал уровню 2020 года — 120–130 млрд рублей, что на 10% ниже уровня 2021 года, когда были зафиксированы максимальные объемы рынка станкостроения за всю историю современной России.

В 2022 году структура стран — поставщиков станков претерпела значительные изменения: на 30–50% выросли поставки из Китая, Турции и ряда других стран. Российские станкостроители показали феноменальный рост рынка почти в два раза, в том числе за счет занятия ниш ушедших производителей. Кроме того, увеличился спрос и со стороны государственных предприятий, отмечает партнер консалтинговой компании S+ Алексей Нестеренко.

Сегодня перед отраслью стоят следующие задачи: нужно усилить конструкторские бюро за счет концентрации экспертизы в центрах НИОКР и государственно-частного финансирования, а также развивать кооперацию производителей станков с поставщиками комплектующих, чтобы выросла доля ключевых комплектующих российского производства (системы ЧПУ, шпиндель-моторы, направляющие и др.).

«Важно отметить, что поставщики комплектующих и станкостроители во всем мире — это разные компании, хоть и связанные между собой, — говорит Алексей Нестеренко. — Таким образом, следует выбирать путь совместного развития, создания экосистем, а не интеграции производителей станков и комплектующих».

На федеральном уровне за последнее десятилетие несколько раз принимались программы развития станкостроения и декларировались планы мероприятий по импортозамещению в станкостроительной промышленности. Однако зарубежные санкции 2022 года вновь внесли коррективы. Задача номер один на данном этапе — это выработка стратегии, чтобы Россия возродила полноценное производство собственных станков.

Кадровый голод

Фильм Эльдара Рязанова «Служебный роман» в свое время просветил всех о том, что легкая промышленность входит в комплекс отраслей, производящих товары народного потребления. И если кто-то плохо посчитал, сколько товаров нужно, в магазинах будет дефицит. В 2022 году тоже появился дефицит, но по другой причине и не столь заметный.

«Доля товаров российского производства в массиве всей легкой промышленности России составляет 36%, — отмечает партнер практики налогов и права группы «Деловой профиль» Александр Силаков. — Отрасль выпускает свыше 40% всех непродовольственных товаров этой группы и насчитывает сегодня 20 тыс. предприятий, в ней занято 292 тыс. человек. От общего объема рынка доля легкой промышленности занимает 1,04%. В глобальном рейтинге самых быстрорастущих рынков одежды Россия находится на втором месте (GAGR 9,9%)».

Импортозависимость легкой промышленности оценивается в 70% на 2022 год. Производство тканей и одежды — одна из самых импортозависимых подотраслей. Сказывается практически полное отсутствие сырьевой базы для производства тканей, нет российских аналогов импортному оборудованию, здесь недостаток также составляет не менее 70%.

Немаловажен и дефицит квалифицированных кадров. С уходом западных компаний профессиональных работников в России стало меньше, а это сказывается на производстве.

«Пока в России не развито производство “под ключ” для крупных заказов, — говорит Александр Силаков. — Потребление продукции легкой промышленности РФ более чем в два раза превышает объемы ее производства».

Поддержка легкой промышленности

В 2023 году предприятия легкой промышленности продолжат получать федеральные субсидии, с помощью которых смогут компенсировать затраты на погашение процентов по кредитам. Решение будет распространяться на займы, взятые в текущем году для пополнения оборотных средств, и предусматривает возмещение 70% расходов на выплаты по процентам. В федеральном бюджете на эту меру поддержки предусмотрено более 600 млн рублей. В нынешнем году получить компенсацию можно будет по кредитам, выданным на срок до двух лет. Субсидии будут поступать ежемесячно.

Машиностроение

На машиностроение и металлообработку сегодня приходится около 20% промышленного производства и 1/3 занятости в промышленности. Сектор при этом занимает лишь менее 1% капитализации всего российского фондового рынка. Он является самым неустойчивым к общерыночной конъюнктуре: малейшее замедление развития в экономике сказывается на результатах сектора весьма драматично, уверен Александр Силаков.

Основные проблемы машиностроения в условиях современных реалий РФ — высокий износ основных фондов, низкий уровень инноваций, технико-экономического обеспечения машиностроительных предприятий, старение кадров, как следствие — низкая инвестиционная привлекательность сектора. По этим же причинам сектор обладает слабым экспортным потенциалом. В товарной структуре экспорта РФ доля «машин, оборудования и аппаратуры» составляет менее 3%. При этом в структуре импорта эта же товарная группа составляет более 40%.

Драйвером развития сектора должны стать укрепление научно-технической базы, приток инвестиций и господдержка.

В 2023–2024 годах в России планируют запустить различные машиностроительные предприятия, чтобы снизить зависимость отечественного автопрома от импортной техники и комплектующих.

В плюсе — потенциал

В настоящее время Россия занимает 33-е место по производству станков в мире, и данная позиция отражает высокий потенциал. По данным Минпромторга, производством металло- и деревообрабатывающих станков, кузнечно-прессового и литейного оборудования и инструментов в России сегодня занимается около 150 производственных, научно-исследовательских и конструкторских организаций, в которых заняты 23 тыс. человек.

Были запущены крупные инвестиционные проекты в станкостроении. Один из самых масштабных заявлен «Ростехом», который собирался до 2030 года возродить производство станков в России и занять 50% отечественного рынка. Для решения задачи будет создан холдинг по разработке и производству тяжелого обрабатывающего оборудования и инструмента для промышленности. Такие глобальные инвестиции в российское станкостроение не вкладывались многие годы.

«Россия является одним из мировых лидеров в нескольких важнейших несырьевых отраслях, — говорит член совета директоров аудиторско-консалтинговой сети FinExpertiza Агван Микаелян. — Среди самого технологичного — ледокольное кораблестроение. Никто в мире не имеет такого ледокольного флота, да еще и атомного, как наша страна. Еще одна весьма развитая отрасль — сельское хозяйство. Россия по производству зерновых составляет конкуренцию Индии и Китаю и является абсолютным лидером по экспорту пшеницы. Кроме того, у нас развит оборонно-промышленный комплекс, включая станкостроение и ракетостроение. А российскую атомную энергетику и вовсе можно назвать уникальной. Также у России один из крупнейших в мире нефтехимических комплексов».

По его словам, сейчас наша страна является нетто-экспортером разного рода пластика. Российская строительная индустрия, может быть, с инновационной точки зрения является не самой передовой, однако по масштабу также занимает высокие позиции в мире, подчеркивает экономист. Наконец, огромным потенциалом обладает и российское авиастроение.

Испытание санкциями

Важно иметь в виду, что почти год промышленность России работает в условиях беспрецедентной санкционной агрессии недружественных стран. При этом страна была глубоко интегрирована в мировую экономику, сильно подвержена влиянию внешнеполитических факторов. Тем не менее разрыв налаженных связей с западными контрагентами не привел к остановке экономики и системному коллапсу.

В соответствии с новыми прогнозами экспертов МВФ, рост ВВП России в 2023 году составит 0,3% (что на 2,6% лучше прогноза, опубликованного в октябре прошлого года).

«Говорить сейчас, насколько отечественная промышленность адаптировалась к санкционной политике ряда стран, пока преждевременно, — полагает доцент кафедры экономики предприятий Уральского государственного экономического университета Роман Левченко. — Прошло еще слишком мало времени, а многие из введенных санкций имеют отложенный характер. Тем не менее мы видим постепенную адаптацию промышленных предприятий к изменившимся условиям за счет активной инвестиционной политики и эффективной господдержки».

В качестве примера экономист приводит предприятия легкой промышленности Свердловской области. За 11 месяцев 2022 года среднеуральские предприятия произвели текстильных изделий на 3,6 млрд рублей, что составило +43,3% по отношению к соответствующему периоду 2021 года. Производство одежды выросло на 21,5%. В Ульяновской области по итогам 11 месяцев хорошие темпы роста в таких сферах, как производство бумаги и бумажных изделий (+41,3%), мебели (+21,5%), полиграфии (+18,0%) и одежды (+11,4%).

Несмотря на то, что, по данным Минпромторга, доля импортной продукции в машиностроении, электронике, легкой промышленности является значительной, существует благоприятная почва для роста промышленного производства в России.

Автор: Дмитрий Алексеев

Делегация ВЭО России и МСЭ в Пекине

Экспертно-деловой совет Международного Союза экономистов и ВЭО России по вопросам развития российско-китайского сотрудничества организовал серию мероприятий в китайской столице для группы российских экономистов, представляющих Вольное экономическое общество России и Международный Союз экономистов, сообщает сайт ВЭО России. Возглавил делегацию президент ВЭО России член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов.

13 апреля члены делегации ВЭО России и Международного Союза экономистов посетили Китайскую железнодорожную строительную корпорацию (CRCC) — крупнейшую государственную строительную компанию в Китайской Народной Республике, где встретились с ее вице-президентом Ван Вэньчжуном.

14 апреля в Китайском народном университете состоялся XI семинар из серии «Китайско-российский экономический диалог» и международный симпозиум на тему «Большое евразийское партнерство — базовая платформа для формирования перспективного мирового экономического порядка».

В тот же день в Китайском народном университете состоялась презентация китайского издания монографии Сергея Бодрунова «Ноономика» и пресс-конференция, посвященная выходу книги президента ВЭО России в КНР. Монография издана «Китайским финансовым издательством». Модератором презентации выступил член Международного Союза экономистов, сопредседатель Экспертно-делового Совета Международного Союза экономистов и ВЭО России по вопросам развития российско-китайского сотрудничества, исполнительный декан Института финансовых исследований «Чунъян» Китайского народного университета, профессор Ван Вэнь.

На презентации выступили заведующий кафедрой экономики и финансовой стратегии Московской школы экономики МГУ имени М.В. Ломоносова, член Правления ВЭО России, член Президиума Международного Союза экономистов Владимир Квинт, министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, академик РАН, вице-президент Международного Союза экономистов, вице-президент ВЭО России Сергей Глазьев.

В рамках презентации состоялась пресс-конференция, в которой приняли участие представители китайских средств массовой информации, ведущие ученые и эксперты из КНР. В их числе — бывший посол Китая в Кыргызстане, Латвии, Казахстане и Украине Яо Пэйшэн, член Китайской академии общественных наук, директор Института изучения приграничья Китая Син Гуанчэн, директор Отдела стратегических исследований Китайского центра по исследованию современного мира при Международном отделе Центрального комитета Коммунистической партии Китая Ли Динсинь.

Мероприятие открыли профессор Ван Вэнь и профессор Сергей Бодрунов. С докладами выступили академик РАН Сергей Глазьев, президент Китайского института международных исследований, генеральный секретарь Центра исследования Идеи Си Цзиньпина о дипломатии Сюй Бу, главный экономист Китайского центра международных экономических обменов Чэнь Вэньлин, член Президиума ВЭО России, член Президиума Международного Союза экономистов, директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН, академик РАН Валерий Крюков, член Китайской академии общественных наук, директор Института изучения приграничья Китая Син Гуанчэн, руководитель Центра азиатско-тихоокеанских исследований ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН, профессор РАН Александр Ломанов, исполнительный директор Евразийского центра культурного обмена и просвещения АНО Центр Владимира Малявина «Средоточие» Анатолий Михайлов, член Бюро Научного Совета РАН по комплексным проблемам евразийской экономической интеграции Дмитрий Митяев и другие.

Вечером состоялась встреча делегации ВЭО России и Международного Союза экономистов с президентом Китайского народного университета Линь Шанли.

Нефть и газ: будущее отрасли

Нефтегазодобыча и отчасти переработка – базовые в нашей экономике отрасли. Доходы от них составляют основу российского бюджета. Поэтому, говоря о технологическом развитии, наверное, не совсем дальновидно решить, что деньги от нефти и газа тянут нас назад, поэтому нужно от них постепенно отказаться, а то и вовсе полностью переходить на зеленую энергию. Гораздо логичнее представляется заняться высокотехнологическим развитием именно этой отрасли.

Собеседники:

Василий Игоревич Богоявленский,
заместитель директора Института проблем нефти и газа РАН, член-корреспондент РАН, д.т.н.

Антон Львович Максимов,
директор Института нефтехимического синтеза им. А.В. Топчиева РАН, член-корреспондент РАН, д.хим.н.

Сергей Дмитриевич Бодрунов,
президент ВЭО России, президент Международного Союза экономистов, член-корреспондент РАН

Бодрунов: Российский нефтегазовый комплекс неплохо в нынешних условиях справляется с санкционным давлением и другими вызовами. Понятно, что сегодня есть и технологические трудности в связи с тем, что возникли проблемы с поставками технологического оборудования, усилились проблемы логистики. Есть ряд других проблем, в том числе связанных с финансированием отрасли. Однако, наверное, не будет преувеличением сказать, что отрасль – как, впрочем, и экономика в целом нашей страны – несмотря на то, что находится сейчас в непростой ситуации, не потерпела того краха, на который рассчитывали те, кто говорил, что экономика России разорвана в клочья. Эти эпитеты сегодня неприменимы в том числе и к рассматриваемой сегодня отрасли.
Василий Юрьевич, начну с вопроса к Вам. Российская энергетика связана с мировыми рынками оборудования и энергосервисных услуг. Насколько сильна наша зависимость от импортного оборудования? Понятно, что мы мы не можем все произвести сами, но какова оценка этой зависимости?

Богоявленский: Во-первых, я скажу, что нет ни одной страны в мире, которая бы могла сказать, что абсолютно независима по тем или другим технологиям от других стран. Хотим мы или не хотим, существует глобализация. Есть страны, которые преуспели в производстве электроники, другие – в строительстве судов разного назначения, какие-то преуспевают в военном производстве и так далее. У нас есть преимущества по ряду направлений, в том числе по военному производству, блестящие результаты – по сельскому хозяйству.
Ну и исторически мы занимаем первое или второе место по добыче углеводородов – нефти и газа. Хочу сказать, что, к сожалению, в девяностых годах дела обстояли очень неблагополучно в силу известных обстоятельств, и произошло очень сильное падение объемов добычи нефти. Газовая отрасль из всех кризисов вышла очень хорошо.Отчасти это еще обусловлено тем, что порядка 70% газа мы потребляем внутри страны. А по нефти, напротив, более 70% мы экспортируем в виде сырой нефти и нефтепродуктов. 

Бодрунов: В основном все же сырой нефти. 

Богоявленский: Да. И, вроде бы, часто говорили, что нужно слезть с нефтегазовой иглы. На самом деле многие страны нам просто безумно завидуют. По газу 70% запасов месторождений газа были открыты во времена СССР, и тогда существовали те же санкции. Они по-разному назывались, но проблемы были проблемы не меньше, и мы опирались исключительно на собственные технологии во всех направлениях, в том числе и программное обеспечение, и различное оборудование для сейсморазведки, геофизики, бурения, и справлялись успешн. Если бы не события 1990 годов, когда многие направления нашей отрасли по сути дела были разрушены, мы бы производили морские буровые платформы полностью в России без зарубежных запчастей, это уже было реальностью. Но потом это оборудование было заменено зарубежным. 

Бодрунов: И сейчас нам ставят искусственные препятствия для получения этого оборудования.

Богоявленский: Мы вынуждены заниматься очень серьезно импортозамещением, по сути дела возрождать то, что было создано в советские времена.

Бодрунов: Скажите, пожалуйста, Антон Львович, какие важные направления нашего экономического развития закрывает сегодня нефтегазовый комплекс России помимо бюджетных вливаний в наш бюджет?

Максимов: Помимо добычи нефти мы сегодня находимся, наверное, на 3-м месте по нефтепереработке в мире. В ней – значительная доля высококачественных продуктов, которые существенно дороже нефти, в частности дизельного топлива класса 5, что обычно называли раньше Евро-5. К сожалению, в большинстве своем для переработки использовались зарубежные технологии. Но надо сказать, что в части катализаторов в нефтепереработке вопрос с импортозамещением в течение ближайших лет будет окончательно решен, и независимость от зарубежных стран будет достаточно высока.

Бодрунов: То есть фактически переработку нефти с использованием катализаторов мы обеспечим самостоятельно полностью?

Максимов: Да, но там есть один момент. Ведь мы используем нефть для превращения в топливо не на 100%. Мы можем использовать 70-80%, а лучше бы – 90-95%. И вот наши заводы как раз находились на стадии модернизации, для того чтобы перейти от 80% к 95% глубины переработки. И конечно, здесь есть определенные проблемы, которые решаются в том числе и с участием российских исследовательских организаций.
Есть несколько технологий, которые дошли до промышленного или опытно-промышленного использования. Например, технология гидроконверсии гудрона и остатков, которая реализуется сейчас на «Танеко» (нефтеперерабатывающая компания, входящая в Татнефть. – ред.) в опытном масштабе, уже установка работает. У нас есть свои технологии коксования. И в целом, если мы сможем подключить к созданию технологий машиностроение, мы добьемся независимости. Наша нефтяная отрасль – локомотив теперь и для машиностроения, и для информационных технологий, и для самых различных областей химии, то есть фактически это то, что называется вытягивающей отраслью, которая может и должна обеспечить работой другие предприятия. Если, скажем, 15 лет назад почти все оборудование, которое поставлялось, было зарубежным, то сейчас российские компании уже вполне могут большую часть оборудования, за исключением отдельных достаточно сложных позиций производить непосредственно в России. Например, реактор гидрокрекинга мы даже в советское время не могли сделать, а сейчас мы его делаем. Я думаю, что и здесь мы себя обеспечим в течение 3–5 лет. Поэтому нефтепереработка с точки зрения технологической независимости выглядит довольно выигрышно, наверное, потому что эту работу начали в 2008–2010 годах, когда стало ясно, что надо делать что-то свое. 

Бодрунов: Василий Игоревич, я в связи с этим хотел бы задать такой вопрос: какие ключевые проблемы сегодня Вы видите в отрасли? Что может нам помешать двигаться по этому пути? 

Богоявленский: У нас с каждым годом стареет инфраструктура, которая построена еще в советские времена. Многие трубопроводы требуют как минимум ремонта, а где-то уже замены. Слава богу, что сейчас налажено производство трубной промышленности для нефти и газа, и эта проблема решена раз и навсегда. Проблема отрасли, я бы сказал, в том, что у нас по-прежнему низкий коэффициент извлечения нефти. Может быть, он стал сейчас ниже, чем планировался или рассчитывался в советские времена. В то время как развитые страны, в первую очередь Норвегия да и Соединенные Штаты, умудряются извлекать из месторождений, в том числе сложных месторождений, больше 60%, у нас эта цифра значительно ниже. Хотя это можно расценить и как некий положительный момент. 

Бодрунов: Остаются запасы на будущее, которые мы сможем извлекать по мере развития технологий. При этом разведка уже проведена, мы знаем, сколько нефти и где, и инфраструктура готова.

Богоявленский: Проведены такие эксперименты. В Предкавказье компании брали бесплатно формально выработанные месторождения, вскрывали старые скважины или бурили новые скважины, и оттуда начинали бить фонтаны точно такие же, как 100 лет назад. То есть за прошедшие 50 лет давление восстановилось, и можно заново разрабатывать месторождения. 

Бодрунов: Нефть поднялась, а вода опустилась. 

Богоявленский: Да-да, именно так. 

Бодрунов: Я бы хотел еще один вопрос задать Антону Львовичу. Что у нас сегодня с теми технологиями, которые позволяют не только увеличить извлечение ресурсов, но и более эффективно их использовать? Эти технологии, в общем-то, очень дорогостоящие, насколько мне известно, очень высокая химия, крупные исследования.

Максимов: У нас глубина переработки формально стоит на уровне 82%. На самом деле на Западе используют немножко другие термины, что называется «выход светлых». Он у нас не очень высокий, где-то 55% в лучшем случае. А это означает, что мы должны научиться оставшуюся часть нефтепродуктов превращать в бензины, керосины, дизельные топлива. Это задача довольно сложная, и не сказать, что она в мире целиком и полностью решена. И те технологии, которые здесь создаются, как и вообще все технологии в нефтепереработке – это очень дорогие технологии, просто потому что объемы производства большие. Стандартное большое нефтехимическое предприятие типа «Запсиб-2», которое построил «Сибур» – это 2 млн тонн, а для нефтеперерабатывающего завода – это вообще ничто. Обычно это 10, 15, 20 млн тонн. Соответственно, установка переработки тяжелых остатков должна быть на 2, 3, 4 млн тонн тяжелого гудрона. 

Бодрунов: То есть если небольшие объемы, то нерентабельно строить такие производства.

Максимов: Небольшие объемы и нерентабельно. А это означает очень большие инвестиции даже в часть, которая связана с опытно-промышленным освоением. 

Бодрунов: Видите, мы точно вскрыли вот эту проблему. 

Максимов: Это большие инвестиции на той стадии, когда еще не до конца ясно: а заработает или не заработает? Да, вероятность высока, но, может, что-то не учли, что-то не поняли. 

Бодрунов: А стоит игрушка очень дорого. 

Максимов: Игрушка стоит миллиарды. Тот способ, который представляется наиболее важным и интересным со всех точек зрения: когда берут остаток и с помощью водорода и специальных катализаторов, специальных процессов почти полностью превращают в некий аналог легкой синтетической нефти, который дальше просто подается по заводу и перерабатывается по технологиям, которые уже есть. И вот такую технологию сейчас в России создают. Повторюсь, что на предприятии «Танеко» запустили в июне установку на 50 тысяч тонн в год. Для нефтянки это очень небольшая мощность, но для опытно-промышленной установки… 

Бодрунов: Как говорят китайцы, путь в тысячу ли начинается с первого шага. 

Максимов: Да. Я думаю, что в течение одного года эта технология будет отработана. Там понятно, что нужно доделывать. Где-нибудь через полтора – два года мы уже сможем говорить, что мы будем строить свой миллионник. Мало того, мы эти миллионники можем строить на новой российской технологии, которая создавалась действительно очень долго – 20 лет. 

Бодрунов: Замечательный пример. Есть еще одна проблема, которая может нам помешать – проблема изменения климата – тает вечная мерзлота. Мы знаем, что многие дороги, которые там проложены, – временные. Это может привести к повреждениям инфраструктуры, потому что из-за проседания почв могут лопаться трубы. Василий Игоревич, как решаются эти проблемы у нас, исследуются ли эти проблемы?

Богоявленский: Во-первых, в Академии наук есть институт криосферы Земли, который исторически занимает лидирующие позиции в мире в изучении и продвижении такой науки, как мерзлотоведение. Проблема существует для нашей инфраструктуры в Арктике, – но нефтяники и газовики, и не только они, но и другие производственные предприятия, – знают, как ее решать. Повсеместно используются термостабилизаторы. Например, в Сабетте под одним бетонным резервуаром для хранения сжиженного природного газа обустраиваются порядка 950 термостабилизаторов, которые заглублены примерно на 20–40 метров. По сути дела под такими предприятиями обустраивается мерзлотный остров, который на фоне всей деградирующей мерзлоты ведет себя очень стабильно.

Бодрунов: Я бы хотел попросить Вас, коллеги, оценить ситуацию, которая сегодня заключается в дальнейшем структурировании этой отрасли в связи с теми санкционными рисками, отказом иностранных инвесторов участвовать в развитии наших месторождений? 

Максимов: Моя сфера чуть больше связана с переработкой, и там ситуация, и в особенности с нефтехимией, существенно сложнее. Она состоит в том, что действительно технологии, которые в нефтехимии в России используются, на сегодняшний день – практически все зарубежные. Так или иначе в каждом отдельном случае, по-видимому, возникает свое решение, если какое-то оборудование есть, и есть понимание, как дальше технологию развивать.
В случае Дальнего Востока есть китайские партнеры, которые непосредственно работают с «Сибуром», входят в капитал «Сибура», и соответственно, здесь так или иначе, по-видимому, проблемы будут решены. Но в других случаях нам, по-видимому, придется делать что-то свое, и вполне возможно, мы должны пойти по тому пути, по которому шла КНР. Они фактически копировали то, что у них делали зарубежные партнеры. Это принципиальный момент.
Когда вы вначале первую копию делаете, может быть, она будет похуже, но вторая уже чаще всего оказывается не хуже, а лучше, и это принципиальный момент, и мы не можем отказаться. Мы поставлены в такие условия, что нам уже деваться некуда, с одной стороны, а с другой стороны, надо признать, что, например, технологии производства аммиака и метанола в СССР были советскими, то есть большая часть агрегатов была построена по технологиям, созданным внутри страны. 

Бодрунов: Многие процессы вообще впервые в Советском Союзе были открыты.

Максимов: Если говорить о добыче, ясно, что если останавливается добыча месторождения с очень интересной по свойствам нефтью, как я понимаю, эта марка на самом деле может быть использована для получения очень специфических и интересных продуктов. Это ситуация, при которой мы естественным образом вынуждены брать дальше добычу на себя. Естественно, у нас могут быть какие-то проблемы с сервисом, с реагентами, с контролем. Все эти проблемы так или иначе надо решать. Мало того, решение их в одной точке позволит нам распространить эту практику на всю страну. Да, этот процесс будет медленным, я думаю, просто в силу того, что для этого требуются инвестиции. Но в каких-то точках, наверное, и компании, и государство примут решение о том, что это необходимо.

Богоявленский: Я здесь добавлю, что мы могли бы сейчас без проблем увеличить добычу и газа, и нефти, однако насколько мы заинтересованы в том, чтобы добывать больше и больше? Еще недавно, несколько лет назад сложилась ситуация с профицитом углеводородов, и цена упала. Многие наши арктические проекты оказались на грани рентабельности, а то и нерентабельными. Мы всегда призывали не просто гнаться за рекордами, надо искусственно уменьшать объемы добычи. Вот посмотрите, что буквально недавно произошло: с ОПЕК было принято совершенно уникальное решение, объемы сокращены. В итоге цена поднимется, и мы, продавая меньшие объемы, получим гораздо большие деньги. По сути дела в прошлом и в этом году совершенно установлены рекорды по доходам бюджета за счет нефтегазовой отрасли.

Бодрунов: И сколько западный мир ни просил арабский Восток дать побольше нефти, чтобы сбить цены, по политическим или экономическим причинам, Восток на это не согласился. А Россия в этом плане выиграла как участник процесса. 

Богоявленский: Да, мы выиграли, а они погнались за жар-птицей в виде «зеленой» энергетики, которая, конечно, будет развиваться, но не теми темпами, как их экономисты мечтали. И результат какой? Весь мир попал в огромный энергетический кризис, потому что банки перестали инвестировать в геологоразведку. 

Максимов: Здесь я бы хотел вот, что добавить. На самом деле нам имеет смысл использовать свое относительно дешевое сырье, разумно выдавая его и на внешний рынок, и для себя, с той скоростью, которая кажется нам оптимальной, и именно с точки зрения не 3–5 лет, а с точки зрения будущего страны. 

Бодрунов: Российская нефтяная отрасль, условно говоря, заточена на поставки на экспорт и по стране через трубопроводы. По стране понятно: газовозами не завезешь, значит, надо по трубе, но за рубеж вроде бы хорошо было по трубе, однако последние события показали, что трубы – штука уязвимая. Хорошо было бы иметь кроме трубы, на мой взгляд, еще какие-то заводы по сжижению: погрузили – повезли, например, по Северному морскому пути. Мы можем перенаправить этот поток в Африку, куда-то еще. Есть у нас осознание важности этой задачи, Василий Игоревич? 

Богоявленский: Есть полное осознание и планы увеличения объемов производства сжиженного газа, которые могут транспортироваться специальными танкерами – газовозами. Что отрадно, что если для первого, например, завода на Сахалине все газовозы строились за рубежом, для второго завода «Ямал СПГ» они строились тоже за рубежом, главным образом в Корее, то для проекта «Арктик СПГ-2» производство организуется на Дальнем Востоке. Поэтому и то, и другое направление должны развиваться. На расстоянии до первых, может быть, трех тысяч километров, конечно, трубный газ будет дешевле. На большие расстояния будет уже рентабельнее сжижать газ.

Президент ВЭО России — о промышленном развитии РФ

В Санкт-Петербурге состоялся съезд Вольного экономического общества России. В центре нынешней научной дискуссии съезда были вопросы технологического и социально-экономического развития страны. О приоритетах отечественной промышленной политики, подготовке кадров для новой экономики и роли общественных институтов в социально-экономической жизни страны «Российской газете» рассказал президент ВЭО России, президент Международного союза экономистов, член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов.

«РГ»: В научной части съезда ВЭО России состоялся VIII Санкт-Петербургский международный экономический конгресс. Его основной темой стала промышленная политика. Есть ли консенсус в экспертной среде по вопросам развития отечественной промышленной политики.

Бодрунов: Если мы хотим достичь национальных целей развития, необходимо переходить к активной промышленной политике, направленной на создание нового технологического базиса экономики. Это позволит, с одной стороны, повысить уровень технологической и экономической безопасности страны, решая параллельно важнейшую проблему достижения ее технологического суверенитета, с другой — обеспечить приемлемый уровень устойчивости российской экономики, а это — база для решения социальных задач. Мы из года в год поднимаем эти вопросы, но если раньше их важность была высокой, то теперь — первостепенной!

«РГ»: Если говорить о конкретных рекомендациях и механизмах активизации промышленной политики, какие вы бы выделили как ключевые?

Бодрунов: Активизация промышленной политики потребует серьезных усилий — и в первую очередь ее гармонизации с базовыми трендами научно-технологического прогресса, резкого повышения инновационной составляющей отечественной индустриальной системы, соответствующей корректировки денежно-кредитной и налоговой политики, перестройки подходов к управлению… Это, конечно, сложно и потребует немалых сил, да и средств, однако эффект для экономики, перевода ее на рельсы ускоренного развития, как мы видим на примере того же Китая или «азиатских тигров», многократно превышает издержки. Так что — пора резко ускоряться.

Начинать с вполне понятных и быстро реализуемых мер — таких, как варьирование ставки и целевое и долгосрочное кредитование промышленных предприятий, применение дифференцированного налогообложения, поддерживая сферы, относящиеся к пятому-шестому технологическим укладам, — именно они дают и быстрый, осязаемый эффект и обеспечивают при этом, что еще важнее, формирование у нас ядра нового уклада экономики. В частности, было бы очень полезно ввести налоговые преференции для высокотехнологичных, знаниеемких производств. Не нужно опасаться бюджетных проблем, опыт минпромторга и минцифры, по инициативе которых в прошлом году был введен ряд налоговых льгот и преференций для IT-сектора, оказался весьма (и ожидаемо!) продуктивным, и его нужно масштабировать. Необходимо решать одновременно и другие блоки связанных вопросов: защищать наиболее значимые производства от недобросовестной международной конкуренции, решать проблемы устойчивого обеспечения международных финансовых расчетов в рамках промкооперации и т.д.

«РГ»: Вы затронули чувствительный вопрос: в правительстве России отмечают необходимость совершить поворот от «абсолютно рыночной промышленной политики к политике обеспечения технологического суверенитета». Каково ваше мнение?

Бодрунов: В рамках все еще превалирующей в нашей экономике доктрины рыночного фундаментализма решить задачи обеспечения технологического и экономического суверенитета невозможно. Экономика России должна оставаться по преимуществу рыночной, но — с активной ролью государства в области определения технологических, структурных и социальных приоритетов развития. Что касается обеспечения технологического суверенитета, представляется, что единственно эффективная стратегия развития экономики в текущих реалиях — это ее реиндустриализация на базе передовых технологий VI уклада и новое качество материального производства. Оно должно стать по-настоящему знаниеемким. Мы подошли к такому этапу цивилизационного развития, когда главным ресурсом, определяющим потенциал и перспективу экономики, становится не сырье, не машины при всей важности и того, и другого, а знания, воплощенные в новых технологиях, позволяющих максимально рационально, экологично и эффективно создавать и имплементировать в экономику передовые формы и методы производства. Замечу, что знания для «умного» производства генерируются в такой сфере, как наука, а квалифицированные трудовые ресурсы — в образовании. Отсюда — объективная необходимость приоритетного развития этих сфер. Так что проблема достижения технологического суверенитета — комплексная, ее не решить усилиями одной лишь промышленности.

«РГ»: Каким должно быть новое образование — в частности, экономическое

Бодрунов: В ходе научных и экспертных мероприятий Вольного экономического общества России мы регулярно обращаемся к вопросам развития отечественного экономического образования. Чтобы иметь новую экономическую политику, нужно в первую очередь сформировать мощную когорту специалистов, вооруженных системными знаниями в области экономической теории. Сегодня же в этой системе все еще превалируют идеи прозападного «мейнстрима», доказавшего непригодность свою для нашей экономики. Необходимо обновление и содержания, и форматов экономического образования в стране — и быстро. И не только для студентов экономических вузов. В частности, нужны хотя бы минимальные стандарты образовательных экономических программ для неэкономических специальностей. ВЭО России планирует в июне провести Общероссийское собрание по реформе экономического образования с участием специалистов разных областей — ученых, профессуры, экономистов-практиков.

«РГ»: На съезде Вольного экономического общества России, который состоялся в Санкт-Петербурге в Таврическом дворце 31 марта, вы избраны его президентом на следующие пять лет. Какова роль общественных институтов в социально-экономической жизни страны?

Бодрунов: Вольное экономическое общество России, которое через два года отметит свой 260-летний юбилей, следуя традициям, заложенным его основателями, является особенной, уникальной площадкой: наша общественная организация объединяет ученых, экспертов, специалистов, представителей образовательного и бизнес-сообществ, государственных структур из всех регионов. Общество ведет активную просветительскую, экспертно-аналитическую деятельность, направленную в том числе на разработку предложений по вопросам социально-экономического развития страны. Эта работа не остается без внимания со стороны органов государственной власти, предложения, высказанные по линии общественных институтов, все чаще используются при подготовке стратегических документов. Это имеет принципиальное значение: стратегические решения должны опираться на наработанные экспертные знания, на результаты исследований закономерностей развития технологий, экономики и общества. Важно, чтобы такие решения принимались не кулуарно, а проходили серьезную научную апробацию. Мы, в частности, выносим их на обсуждение широкого круга специалистов, используя для этого различные форматы — их ядром в последние годы стал Московский академический экономический форум (МАЭФ), организаторами которого вместе с ВЭО России являются Российская академия наук и Международный союз экономистов.

«РГ»: В Таврическом дворце состоялось собрание Международного союза экономистов, президентом которого вы переизбраны. МСЭ тесно работает с МИДом, ЕАЭС, международными научными и общественными структурами. Как в текущей геополитической ситуации строится сотрудничество с международными неправительственными организациями?

Бодрунов: Мы не наблюдаем полного прекращения взаимообмена: научная мысль формируется вне зависимости от тех или иных межгосударственных противоречий. Так, мнения, замечания, комментарии российских ученых традиционно находят отклик у авторов экономических докладов ООН. В будущем году эта работа, полагаю, будет продолжена — она не должна стать заложником новых реалий. Путь развития общества тернист, и сегодня мы участвуем в очередном преодолении терний слома и переформатирования геоэкономического и геополитического устройства, поэтому ответы на вызовы текущего периода, повторюсь, важно искать солидарно, работать в тесной связке — только в этом случае мы сможем, несмотря на все сложности текущего момента, вырабатывать стратегию устойчивого развития и движения к новому позитивному состоянию общества.

В Санкт-Петербурге прошел съезд ВЭО России

Комплексная активная промышленная политика, рост расходов на НИОКР и другие сферы «экономики знаний», изменение законодательства, связанного с освоением и использованием ресурсного потенциала страны, позволят России обеспечить развитие высокотехнологичного производства и достичь технологического суверенитета.

К такому выводу пришли эксперты на съезде Вольного экономического общества России, пишет в материале о съезде «Российская газета».

В мероприятиях съезда приняли участие четыре с половиной тысячи человек: представители академического, образовательного и делового сообществ, органов государственной власти и общественных организаций, ведущие ученые и специалисты из 72 регионов России и 15 зарубежных стран. Президентом ВЭО России на следующие пять лет был вновь избран член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов.

В научной части съезда ВЭО России состоялся VIII Санкт-Петербургский экономический конгресс. В экспертных дискуссиях более 300 ученых и специалистов представили широкий спектр мнений по вопросам научно-технической и промышленной политики в условиях глобальных трансформаций.

«Необходимо развивать международное технологическое сотрудничество и индустриальную кооперацию, наращивать промышленный потенциал на качественно новой основе, замещая технологический ущерб от ухода бывших партнеров и опережая конкурентов за счет развития наиболее передовых областей индустрии», — отметил президент ВЭО России, член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов.

Среди важных мер для активизации промышленной политики и обеспечения благоприятных условий развития высокотехнологичных сфер производства Сергей Бодрунов назвал: варьирование ставки и целенаправленное и долгосрочное кредитование предприятий, дифференцированное налогообложение, в частности, систему налоговых преференций для приоритетно развивающих сфер, защиту от недобросовестной международной конкуренции наиболее значимых производств, решение проблемы устойчивого обеспечения международных финансовых расчетов в рамках промкооперации.

Высокотехнологичную, социально-ориентированную экономику можно создать на базе колоссального ресурсного потенциала России, полагает академик РАН, директор Института экономики и организации промышленного производства СО РАН Валерий Крюков.

«Первоочередная задача — это изменение гражданско-правовых отношений в недропользовании, — пояснил ученый. — Следует создавать в макрорегионах представительства федеральных органов власти, которые будут заниматься предоставлением и мониторингом прав пользования недрами; развивать венчурные и юниорные компании, осуществляющие поиск, разведку и разработку недр, создавать объединения компаний-недропользователей, реализующих проекты в сфере добычи».

По мнению академика РАН Абела Аганбегяна, основных драйверов развития высокотехнологичных отраслей экономики — два: это инвестиции в основной капитал и в «экономику знаний», в которую входят НИОКР, образование, информационно-коммуникационные технологии, здравоохранение. Чтобы выйти на траекторию устойчивого роста, следует увеличить долю инвестиций в основной капитал в России с 17% до 25%, а долю «экономики знаний» в ВВП страны — с 14% до 25—30%, убежден ученый.

Для обеспечения технологического суверенитета следует увеличить расходы на НИОКР, согласился министр по интеграции и макроэкономике Евразийской экономической комиссии, академик РАН, вице-президент ВЭО России Сергей Глазьев. «Уровень расходов на НИОКР в России в два-три раза ниже среднемирового. Это сказывается на структуре нашей экономики — в международном разделении труда доминирует экспорт сырья в обмен на импорт технологий и готовой продукции», — рассказал ученый.

По словам Сергея Глазьева, чтобы совершить технологический рывок и войти в ядро нового мирохозяйственного уклада, следует загрузить свободные мощности промышленного производства, сделать доступным кредит для предприятий реального сектора.

У российских компаний есть проблемы с доступностью финансирования, согласился исполнительный вице-президент РСПП, член президиума ВЭО России Александр Мурычев. Согласно исследованию РСПП, более 70% компаний отмечают плохое качество залогового обеспечения или его отсутствие среди основных факторов, влияющих на отрицательное решение о предоставлении компаниям финансирования.

«Сегодня практически полностью исчерпаны возможности залогового и в целом обеспечительного финансирования. Залоги должны уйти в прошлое. В настоящее время большое значение приобретает проектное финансирование», — отметил исполнительный президент РСПП.

Директор ЦЭМИ РАН, члена-корреспондент РАН, член Президиума ВЭО России Альберт Бахтизин назвал среди факторов, оказывающих негативное влияние на социально-экономическое развитие страны, — значительные перекосы в региональном развитии. По данным ЦЭМИ РАН, в 2021 году значения показателя ВРП на душу населения в российских регионах различались в 61,6 раз. Для сравнения в Бразилии — разница составляет 5,7, в Китае — 4,5.

Согласно расчетам ЦЭМИ РАН, предоставление регионам налоговых льгот, а также субсидий и иных целевых трансфертов из федерального бюджета позволит не только снизить межрегиональную дифференциацию, но и увеличить прирост ВВП страны в среднем на 0.4% в год.

В Таврическом дворце состоялись съезд ВЭО России и собрание Международного союза экономистов — еще одно значимое для экономической общественности страны событие, которое проводится каждые пять лет. Президентом Международного союза экономистов был вновь избран президент ВЭО России Сергей Бодрунов. Ученый возглавит организацию в течение следующих пяти лет.

1...212223...181Страница 22 из 181
© Журнал "Вольная экономика", Общероссийская общественная организация "Вольное экономическое общество России"