Проблемы стратегического планирования в госсекторе

14.01.2023

Проблема, о которой тоже надо говорить — это проблема ретро-ориентированного поведения, когда у нас рыночная конкуренция подменяется конкуренцией за плановое задание.

Александр Курдин,
заместитель декана экономического факультета МГУ им. Ломоносова, к.э.н.

Госплан в советском виде невозможен

Возродить Госплан в советском обличии уже невозможно, и у этого есть две причины.

Первое. Сложно делать какое-то полноценное планирование в экономике, где работает частный собственник. Если требовать от него сделать что-то, он попросит что-то взамен, начнутся торги. В приказном порядке работать не получится, если, конечно, мы не согласимся с тем, что нам нужна всеобщая национализация.

Второе — проблема стимулов. Если мы говорим о планировании, возникает вопрос, а есть ли в этом планировании место конкуренции. Для меня как сотрудника кафедры конкурентной промышленной политики этот вопрос очень важен. Конкуренция на рынке порождает правильные сигналы. Если у нас есть какие-то хорошие предприятия, допустим автомобильный завод КАМАЗ, который довольно конкурентоспособен по мировым меркам, он конкурентоспособен не только потому, что сам по себе хорош, а потому что он находится на мировом рынке в конкурентной среде, где есть Man, Scania и другие компании. Так что КАМАЗу надо каким-то образом спланировать свою конкурентоспособность по цене, по технологиям, по другим составляющим для того, чтобы делать хорошую, качественную продукцию. Если мы выстраиваем систему планового хозяйства, то возникает вопрос: в этой системе будет конкуренция или нет или мы меняем механизмы на командные? И тогда конкуренция может исчезнуть, и, соответственно, рыночная информация тоже будет формальная.

Есть проблема недостатка информации. Частично это, конечно, восполняется с помощью существующих цифровых платформ, но у них свои проблемы. Здесь недостаточно иметь доступ к информации, надо ещё правильно задавать вопросы. И я позволю себе процитировать турецкого экономиста Дани Родрика, который сказал, что существуют правительства, которые даже сами не знают, чего именно они не знают.

И ещё одна проблема, о которой тоже надо говорить — это проблема ретро-ориентированного поведения, когда у нас рыночная конкуренция подменяется конкуренцией за плановое задание, за государственную поддержку, которая оказывается в обмен на выполнение того или иного задания. Соответственно, открываются большие возможности для того, чтобы заниматься коррупциогенной деятельностью.

Так вот, если понять эти ограничения, которые у нас есть сейчас и с которыми мы обязательно столкнемся, то возникает осознание, что двигаться в направлении выстраивания системы более совершенного планирования надо поэтапно.

Этапы системы планирования

Я бы выделил 3 контура.

Само государство. Чтобы государственные заказы и государственная поддержка распределялись и способствовали правильному выстраиванию производственных цепочек. Те люди, с которыми я общался в государственных корпорациях, говорят: «Мы видим, что есть разные посылы у одного вице-премьера, у другого вице-премьера». Потому что вице-премьер, который ответственен за экономику и финансы, и вице-премьер, который ответственен за промышленность, по-разному видят то, как должна осуществляться промышленная политика, отраслевая политика. Надо начать хотя бы с этого. Если мы пытаемся построить систему координации во всей экономике, для начала надо скоординировать политику государства и добиться того, чтобы она действовала как целостный организм. Сейчас делаются попытки создать что-то подобное.
Сейчас, когда ставятся вопросы о необходимости импортозамещения, о том, что какие-то жизненно важные виды продукции надо производить, где-то рыночные механизмы координации должны уступать место гибридным и иерархическим механизмам координации. В таком случае здесь надо, видимо, отделять одно от другого. Сегодня проблема состоит в том, что зачастую антимонопольный регулятор занимается не столько защитой конкуренции, сколько попытками регулирования в отраслях. Давайте мы скажем, что у нас есть какие-то производственные цепочки, в которых мы должны применять иерархический механизм координации и командное регулирование, но в других сферах мы не будем этого делать, а будем ориентироваться на рынок для конкурентных механизмов.

Например, говорят, что нужен приоритет удовлетворению внутреннего спроса над внешним. И если обнаруживается, что внутренний спрос не удовлетворяется в полной мере (как это считается, непонятно), то к предприятию могут быть применены соответствующие санкции. И все это делается под соусом защиты развития конкуренции, хотя на самом деле к нормальной внешней конкуренции это не имеет никакого отношения, это чисто воды регулирование.

3. Еще одна важная опасность реализации механизмов планирования состоит, конечно, в целях политиков, которые, к сожалению, не всегда могут быть верными в этом отношении, в связи с опять же недостаточной информацией, недостаточной квалификацией. У кого-то возникает идея о том, что у нас в экономике чего-то не хватает, допустим, не хватает гвоздей, и сейчас мы все начнем производить гвозди. Сохраняются риски того, что возникнет кампанейщина, стремление к быстрым победам, привязка к избирательном циклу вместо того, чтобы заниматься действительно долгосрочной экономической повесткой.

Долгосрочное планирование в текущих реалиях несет высокие риски

12.01.2023

Ситуация, в которой находится Российская Федерация, действительно крайне тяжелая. Наверно, если обращаться к историческим аналогиям, подобного у нас не было, с1920-1930 годов. Отсюда возникает много национальных идей о том, что надо внедрять второй Госплан, Госплан 2.0 или что-то подобное.

Сергей Кислицын,
руководитель Центра изучения стратегического планирования ИМЭМО им. Примакова РАН

— Я не припомню примеров, чтобы какая-либо капиталистическая страна пришла к состоянию директивного планирования эволюционным путем. Все подобные режимы утверждались именно революционным путем, переворотом, переделом собственности, перераспределением активов и так далее. Есть примеры того, как плановые экономики вынуждены были встраиваться в рынок, но не наоборот.

Планирование в США и других странах

Развитые капиталистические страны, Соединенные Штаты в первую очередь, наоборот, во время кризисов перемещались в сторону выработки системы стратегического планирования. В Штатах это были 1980-е годы, после тяжелых 1970-х и первых лет 1980 годов. Постепенно внедрялась законодательная база, но по-прежнему в Соединенных Штатах не создана система стратегического планирования в прямом понимании. Нет, например, стратегии социально-экономического развития, и ее создание просто не предполагается.

В то же время федеральное правительство регулирует деятельность государственной экономики за счет косвенных средств и инструментов. Они выражены, в частности, в Акте о модернизации закона о работе правительства и ее результатах 2010 года. Там есть плановая составляющая — обязанность государственных органов готовить три типа документов: стратегические планы, прикладные планы для реализации стратегических планов и отчетные документы. Там устанавливается цикл 4 года, и все эти государственные органы ориентируются на стратегию национальной безопасности, которая обновляется с каждой новой президентской администрацией (в идеале, но это не всегда происходит после каждых президентских выборов). На этом держится система стратегического планирования Соединенных Штатов. Естественно, она регулируется бюджетом, меняются какие-то соотношения средств.

При этом американская система планирования в этом виде не вмешивается в деятельность каких-то отдельных агентов американской экономики и работала нормально до последнего времени. Но затем возник интересный парадокс, вызванный американо-китайской стратегической конкуренцией. Соединённые Штаты, в отличие от Китая, не могут финансировать крупные зарубежные инфраструктурные проекты, просто федеральный бюджет никогда это не может включить в себя, Конгресс никогда не разрешит делать подобные вещи, и в этом смысле США начинают уступать в этой своей внешнеэкономической активности Китайской народной республике.

Китай — это как раз экономика, эволюционировавшая слева направо, которая при этом сохраняет гигантский, значительный государственный сектор, государственное влияние. Государство имеет возможность контролировать средства, способно продвигать такие проекты, как «Пояс — путь», который развивается в Центральной Азии, в Африке, и в Латинской Америке, где баланс сил постепенно смещается в сторону Китая от Соединённых Штатов. Это неожиданное системное противоречие для американской экономики и ее планирования, которое, я думаю, не закладывалась и не рассматривалась в 1980-е, 1990-е и в нулевые годы.

Опыт Франции, про который тоже много говорят в последнее время, — негативное планирование после Второй Мировой войны, когда произошла национализация отдельных отраслей во Франции. Как раз самый быстрый в истории страны экономический рост 1950–1970 годов связан с государственным планированием. Тут все-таки надо отметить, что Франция ориентировалась на план Маршала, который дал возможность получить стране 2,5 млрд долларов, плюс Франция не находилась под санкциями, — она активно участвовала в мировой экономике, получала инвестиции. В нашем случае мы так делать не можем, поскольку находимся под санкциями. Китай, Индия и другие наши партнеры всё-таки вынуждены с этим считаться, опасаясь вторичных санкций.

Системы стратегического планирования во всех странах, где они существовали или существуют, построены по принципу пирамиды. Есть какая-то верхняя регулирующая часть, и дальше выстраиваются стратегии. В связи с этим хочется отметить несколько моментов с точки зрения организации процесса работы, которые кажутся мне ключевыми проблемными точками в нашей системе страгпланирования по сравнению с тем, как она работает в зарубежных странах.

Проблемы стратегического планирования в РФ

Первое, это несогласованность ряда документов. Попытка повысить их согласованность, их взаимозависимость не приводит к быстрому решению. Стратегии приняты, программы действуют, соответственно, поменять их сходу не получится. Это длинный горизонт времени, среднесрочная перспектива как минимум. Второе — это бюрократическая проблема, когда происходит планирование ради планирования. И обе эти проблемы — во многом проблемы контроля за работой системы стратегического планирования и, самое главное, комплексного анализа проблем, которые возникают, сбоев в работе системы.

Я полагаю, что здесь даже могут возникать какие-то проблемы, которые были описаны венгерским экономистом Яношем Корнаи, например мягкие бюджетные ограничения с сохранением нерентабельных производств просто из-за того, что есть план.

Соответственно, комплексный анализ проблем здесь крайне необходим.

И есть еще проблема чрезмерного планирования, когда мы начинаем планировать то, что планирования не требует и может развиваться самостоятельно, и это тоже серьезная проблема.

Ситуация, в которой находится Российская Федерация, действительно крайне тяжелая. Наверно, если обращаться к историческим аналогиям, подобного у нас не было, с1920-1930 годов. Отсюда возникает много национальных идей о том, что надо внедрять второй Госплан, Госплан 2.0 или что-то подобное.

Я хочу обратить внимание, даже если абстрактно принять решение что-то подобное делать, на скорость запуска подобных проектов. Например, в Советском Союзе с момента создания Госплана до запуска первой пятилетки прошло 7 лет. Китайская народная республика при поддержке уже советских специалистов планирования готовила план 4 года, если я не ошибаюсь, с 1949-го по 1953 год. То же самое, 4 года это заняло во Франции. Соответственно, в текущей ситуации, когда у нас происходит перестройка наших внешнеэкономических связей, трансформируется в целом международная система, мы выходим за горизонт 2025 года при любых попытках как-то изменить систему и как-то ее трансформировать.

Но если вспомнить прогнозы марта, например, этого года, где спад ВВП предполагался на уровне 10-значных цифр, а инфляция предполагалась невысокая, за несколько месяцев экономика адаптировалась. Цифры, конечно, не прекрасные, но тем не менее. Соответственно, принимать какие-то резкие решения в данный момент, обгоняя среднесрочный горизонт — это крайне серьёзный риск.

Но повышение координации, а планирование подразумевает именно координацию, создание координирующего центра может быть полезно. Но опять же, если подобное решение будет принято, оно может вызвать серьезную бюрократическую борьбу внутри госаппарата и государственного управления в случае запуска подобных программ и попытки форсированного развития.

Что сделать для развития стратегического планирования в России

11.01.2023

Если мы рассмотрим нашу экономику, формально доля государства в ней растет, и с каждый годом мы становимся ближе к возможности проведения директивного планирования и, может быть, отходим от индикативного.

Алексей Ведев,
заведующий лабораторией финансовых исследований Института экономической политики им. Гайдара, д.э.н.

— Я хотел бы напомнить, что в 2013–2014 годах был подготовлен, разработан и принят 172 Федеральный закон, который называется «‎О стратегическом планировании», где как раз содержится нормативная база и необходимый набор документов стратегического планирования. Более того, там содержится определение прогноза и безопасности.

В 2015–1017 годах был разработан стратегический прогноз развития Российской Федерации, включающий пространственное размещение производительных сил, а также различные концепции: энергетической безопасности, аграрной безопасности и так далее. Вопрос, насколько это было сделано хорошо или плохо — относительный, так же, как и то, идет ли речь об индикативном или директивном планировании.

Если мы рассмотрим нашу экономику, формально доля государства в ней растет, и с каждый годом мы становимся ближе к возможности проведения директивного планирования и, может быть, отходим от индикативного. Если мы рассматриваем добывающие отрасли, то здесь просто напрашивается и планирование и какая-то концентрация усилий, и, конечно же, в условиях геополитической нестабильности и санкций поддержка государства для добывающий отраслей и предприятий из этих отраслей крайне необходима.

В обрабатывающей промышленности ситуация совершенно противоположная.

С 2007 года у нас интенсивно развивается промышленная сборка. Это означает, что мы собираем стиральные машины, автомобили и так далее, и как раз в отраслях промышленной сборки на предприятиях давно осуществляется планирование, но это, к сожалению, иностранное планирование, поскольку, конечно же, предприятиям указывается, что им производить, в каких количествах производить и куда поставлять. Сейчас это достаточно большая отрасль. Одних комплектующих мы импортируем примерно на 140 миллиардов долларов в год. И, конечно же, один из ключевых вопросов — что с этим всем мы будем делать в ближайший год, два или три. Я не могу согласиться с выступающими коллегами о том, что импортозамещение — это вообще долгий процесс. Это 10, может быть, 20 лет, если вообще есть для этого возможности, и, к сожалению, он часто не зависит от планирования, но зависит, например, от развития технологий, квалификации исследователей и других факторов.

Важный аспект состоит в том, что в последние годы демонстрируют развитие отрасли, где государства нет и в помине, никакого планирования нет, есть только минимальное регулирующее воздействие. Я могу сразу привести в пример пищевую промышленность, ресторанный бизнес. В последние 2–3 года идёт просто фантастический бум в легкой промышленности, где одежда с пометкой «Сделано в России» пользуется гораздо большим спросом, чем одежда из остальных стран. И, конечно же, здесь директивное планирование вряд ли окажет какое-то эффективное воздействие.

В финансовом секторе, в банковской сфере у нас есть мегарегулятор, который осуществляет пруденциальный надзор и какое-то регулирование, но, я думаю, в этой сфере будет крайне затруднительно какое-то планирование, поскольку крупнейшие финансовые институты интуитивно строят экосистемы, соревнуются, конкурируют с иностранными фирмами, и здесь вопрос о планировании — наверно, очень тяжелый, так как слишком велика неопределенность с точки зрения будущего развития. Это что касается возможных условий для стратегического планирования.

Я хотел бы также остановиться на институтах.

У нас три ветви экономического блока правительства. Условно, потому что я включаю сюда и Центральный банк, который отвечает за ценовую стабильность, а также это Министерство финансов, которое отвечает за бюджет, и Минэкономразвития, которое отвечает за экономический рост. За последние 5 лет у нас было по меньшей мере 2 случая, — я имею в виду вторую половину 2019 года и вторую половину 2021 года, — когда наиболее остро проявлялись абсолютные противоречия между целями развития стратегического планирования и экономическим блоком.

В качестве ключевой задачи ставился устойчивый экономический рост, за который отвечает Минэкономразвития, но при этом, конечно же, и в 2019-м, и в 2021 году принимался бюджет, который нельзя было назвать бюджетом развития или стимулирующим бюджетом, на котором настаивало Министерство финансов. А Центральный банк проводил, конечно, жесткую денежную политику, настаивая на том, что ключевой целью является снижение цен, а никак не экономический рост. И лишь начиная с апреля 2022 года произошло некое согласие между тремя ведомствами и, соответственно, задачами, которые на них возложены.

Я думаю, если мы говорим о планировании, какого-то рода Госплане, то, конечно же, роль Министерства экономического развития и задачи выхода на траекторию устойчивого экономического роста должны быть актуализированы. И, конечно же, Центральный банк и Министерство финансов должны продолжить поддерживать такие понятия, как стимулирующая финансовая политика, низкие процентные ставки, для того, чтобы оказать максимальное содействие именно экономическому росту, для того, чтобы наша экономика вышла из зажатого состояния и стагнации, как это было в последние 12 лет.

31 марта 2023 года состоится съезд ВЭО России

10.01.2023

Проводимый раз в пять лет общий форум Вольного экономического общества России состоится 31 марта 2023 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга. Депутатов приглашают к 12:30.

Кроме обсуждения и утверждения обязательных документов, связанных с деятельностью ВЭО России, в повестке дня — избрание президента организации и других руководящих органов.

Делегаты избираются только от региональных организаций, в отношении которых Президиумом ВЭО России принято решение о включении в Систему ВЭО России и признании их структурными подразделениями ВЭО России — это 45 региональных организаций. Остальные 20 региональных организаций, у которых еще не завершен процесс сертификации и реорганизации, будут приглашаться на Съезд в качестве гостей.

Общее количество делегатов от региональных организаций – максимум 240. От Правления ВЭО России – максимум 50 делегатов. Делегаты должны быть утверждены к марту.

Каким может быть Госплан в современной России

10.01.2023

Для меня вопрос, нужно госпланирование или нужно, не стоит. Ответ однозначно «да». Нам необходимо планирование, более того, мы осознанно используем понятие «Госплан 2.0» и «Цифровой госплан».

Николай Новичков,
депутат Государственной Думы ФС РФ от партии «Справедливая Россия за правду», член комитета Госдумы по развитию Дальнего Востока и Арктики, д.э.н., профессор

(Из выступления в Координационном клубе Вольного экономического общества России)

В чем нужно планирование

— Для меня вопрос, нужно госпланирование или нужно, не стоит. Ответ однозначно «да». Нам необходимо планирование, более того, мы осознанно используем понятие «Госплан 2.0» и «Цифровой госплан».

Почему мы считаем, что Госплан 2.0 предопределён? Для этого есть несколько оснований. Первое основание — геополитическое. После 24 февраля у нас, хотим мы этого или нет, началась новая жизнь. Начавшиеся или обострившиеся санкции выявили ту проблему, которую мы как специалисты всегда понимали, и ученые об этом всегда говорили. У нас есть целые отрасли народного хозяйства, которые критически зависят от импорта. Понятно, что сейчас ведётся большая работа, и нужно отдать должное и Минпромторгу, и Министерству сельского хозяйства, и Минцифры, но, тем не менее, есть ещё куда двигаться.

При чем здесь Госплан? А при том, что быстро нарастить производство любой продукции, сложной и даже не очень сложной, когда есть заказ только на 10 или даже на 10 000 единиц, крайне сложно, практически невозможно, потому что должна быть материально-техническая база, должны быть кредиты, должны быть ресурсы. А когда заказ в масштабах страны, когда мы понимаем, что необходимо, условно, 10 ледоколов, 10 000 судов на воздушной подушке для того, чтобы восстановить речной флот, это уже немножко другая задачка. И решить ее уже с точки зрения экономического планирования проще, потому что понятен горизонт планирования, понятен объём заказов, порядок заработка.

Наша страна по сути дела может превратиться в единый хозяйственный комплекс, в единую национальную экономическую систему, в которой большой заказ на производство товаров, важных для экономики, для жизни людей, становится понятным и прозрачным. Здесь нет противоречий между государством и рынком. Потребителя не особо интересует, кто произведёт эти самые суда на воздушной подушке: главное, чтобы они были, чтобы речной флот возродился.

Сейчас ведётся большая работа по восстановлению портовых хозяйств. Государство очень много для этого делает. Если государство говорит, что ему нужны данные корабли, частник может сориентироваться и начать реализовывать эти задачи.

Майские указы — это серьёзный вопрос в сторону государственного стратегического планирования. Давайте Майские указы распространим на весь комплекс народного хозяйства, чтобы они были обязательными не только для губернаторов и министров, а для всей страны.

Нужно понимать, что мы технологически сильно продвинулись. Госплан работал на перфокартах, а сейчас у нас есть не только самые современные (один из крупнейших суперкомпьютеров находится в Российской Федерации) мощности, но и накопленные информационные технологии позволяют обрабатывать серьезные массивы.

В некоторых местах даже агропрома мы критически зависим, до 90%, от поставок из-за рубежа. Если по зерновым, зерно-бобовым у нас уже есть существенные наработки и мы можем говорить о какой-то независимости, то есть области с тотальной зависимостью, потому что мы пустили все на самотек и решили, что мы можем закупать семена за рубежом и из них также все вырастить. Но, во-первых, вырастет не так, как нам хочется, и, во-вторых, в определённый момент всё это может прекратиться. То же самое — с пестицидами. У нас по целому комплексу действующего вещества зависимость от импорта. И в машиностроении, и в сельском хозяйстве у нас есть куда развиваться, поэтому если мы поставим себе целевой ориентир — обеспечить импортонезависимость больше, чем на 80%, то это уже и есть планирование.

Нам планирование нужно не только в оборонно-промышленном комплексе. (Конечно, там оно нужно в первую очередь, потому что мы должны понимать, сколько у нас производится снарядов, сколько у нас производится ракет, как они тратятся и так далее). А есть вещи неочевидные, связанные с рыночным регулированием.

Обработка данных для Госплана 2.0

У нас есть технологическое оборудование, мощности, специалисты, желание. В чем возникает сложность? В отличии между персональными данными и обезличенными данными. Маршрут передвижения депутата Новичкова по городу Москве — это персональные данные, а вот маршрут передвижения десяти миллионов москвичей — это уже обезличенные данные, и они являются в цифровой экономике товаром. Кому они сейчас принадлежат — большой вопрос. Как правило, они принадлежат агрегаторам.

Сейчас мы стоим на пороге того, чтобы принять федеральный закон о госмонополии на обработанные, обезличенные данные. Почему? Потому что с этими данными можно оперировать с точки зрения не только безопасности, но и планирования народного хозяйства. Перемещение людей, капиталов, предприятий, транспортных средств — все транзакции в широком смысле слова в обезличенном формате должны контролироваться государством, и уже на основе этих первичных данных можно строить прогнозы, ставить задачи, делать выводы.

Информация Росстата нас, конечно, устраивает, но не очень. Я буквально недавно общался с мэром одного из северных городов. У него проблема: не хватает милиционеров, потому что по нормативу у него город-стотысячник, а у него не стотысячник, а стопятидесятитысячник. Я говорю: «А в чём проблема-то? Ты не можешь взять данные из Федеральной налоговой службы по резидентам, которые платят налоги?» – «Я не могу. У меня для этого нормативки нет».

Поэтому чем быстрее мы определимся с тем, как управлять данными, которые обрабатываются конкретно в регионах, в отраслях, в комплексах, чем быстрее мы с этими данными наведём порядок, тем эффективнее мы сможем строить планы и прогнозы, реализовывать Госплан 2.0. Я на эту тему буквально в этих же словах разговаривал сегодня с министром цифрового развития Шадаевым, и он действительно подтверждает, что возможности технологические имеются. Конечно, ему нужна эта нормативка, о которой я только что сказал, по обработке данных. У нас есть все основания для того, чтобы двигаться в том направлении, о котором я сказал. Это реальность сегодняшнего дня, а может быть, чуть-чуть завтрашнего.

Завершая своё короткое выступление, хочу сказать, что нам необходимо планирование:

Потому что мы не понимаем часто, где находимся в развитии.
Чтобы обеспечивать импортонезависимость и импортозамещение.
Потому что это позволяет расти быстрее, чем остальной мир. И примеры сильно развитых экономик Востока говорят ровно о том, что информацию надо перекладывать в конкретные планы и прогнозные решения.

Директор ИНП РАН назвал сложности планирования экономики РФ

09.01.2023

Когда речь идет не о планировании как политическом заявлении, а о реальном процессе, не решены главные вопросы: что мы собираемся планировать, в каких объёмах, какие институты будут этим заниматься, какие ресурсы есть для того, чтобы использовать такие инструменты планирования, считает глава Института народнохозяйственного прогнозирования Российской академии наук Александр Широв.

На заседании Координационного клуба Вольного экономического общества России экономист выразил мнение, что планирование вовсе не является панацеей для закрытой экономики.

«Если мы посмотрим на механизмы принятия решений, то вынуждены будем прямо сказать, что все решения в области экономической политики планированием пронизаны. Есть ли от этого серьёзный позитивный результат? С этим есть определённые проблемы», — отметил Александр Широв.

Ученый добавил, что само по себе планирование не является панацеей, потому что, например, российский федеральный бюджет — это не что иное, как план, но с ним связана масса проблем, и многих не устраивает то, как этот план формируется.

«Само по себе планирование — это неотъемлемый элемент современной экономики как на уровне стран, так и корпораций и так далее, поэтому, конечно, элементы планирования нужно расширять. Но нужно понимать те ограничения, которые существуют», — считает директор ИНП РАН.

На вопрос, можно ли создать нечто похожее на то, что было в Советском Союзе, Александр Широв отвечает отрицательно, потому что такое планирование предполагает не только планирование производства, но это и планирование спроса, а значит распределение ресурсов, распределение ресурсов и динамику цен.

«Вместе с Госпланом нужно тогда воссоздавать и Госснаб и Госкомцен. Думаю, что даже с учётом развитых методов математического моделирования и других элементов, которые позволяют нам более эффективно это делать, ресурсов пока не хватает», — считает директор ИНП РАН.

О том, что России нужно переходить к плановой экономике, заявил член Комитета Государственной Думы РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики Николай Новичков, выступая на 33-й экспертной сессии Координационного клуба Вольного экономического общества России «Планирование в реалиях глобальных трансформаций: новые подходы, проблемы и решения».

Эксперт ИМЭМО дал анализ миграционных трендов в новой реальности

03.01.2023

Даже в условиях форс-мажора заинтересованность в доступе на российский рынок труда как и для удовлетворения ряда иных потребностей сохранялась, констатирует Виктор Викторович Комаровский, зав. Сектором социально-трудовых отношений и социальной мобильности ИМЭМО им. Е.М.Примакова РАН.

В основном типе миграции поиск работы не выступает основным побудительным мотивом пересечения российской границы, отметил Комаровский на VIII международной конференции «Евразийская миграционная система: актуальные тренды и перспективы развития».

Это в полной мере относится и к вопросам миграции граждан Украины и Казахстана. Преобладающая причина въезда в Россию — туманное и многозначное понятие цели визита как «частная», которая может включать многое. Соотношение основных целей проявляется и в квартальной динамике пересечения границы России. А она в свою очередь отражает и политические процессы и межгосударственные отношения. Таким образом, трудовая миграция — не основная причина.

Эксперт утверждает, что сформированные на протяжении достаточно длительного периода стабильные потоки мигрантов, освоивших маршруты и каналы достижения поставленных целей, не меняются даже в условиях форс-мажора. Сохраняется и заинтересованность в доступе на российский рынок труда.

При минимальных послаблениях уровень мигрантов начал стремиться к достижению доковидных уровней.

В среднесрочной перспективе, по мнению ученого из ИМЭМО, вряд ли стоит ожидать серьёзных изменений направленности миграционных потоков.

Сами россияне также демонстрируют высокий уровень уверенности и социального оптимизма, который увеличился на 10%, сообщил заведующий лабораторией социальной и экономической психологии Института психологии РАН Тимофей Нестик, выступая на конференции «Российская экономика под воздействием внешних шоков».

Президент ВЭО России Сергей Бодрунов: какие отрасли промышленности выигрывают

03.01.2023

Президент Вольного экономического общества России член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов дал оценку состоянию промышленности в первый год после введения всеобъемлющих санкций, связанных с конфликтом на Украине. Экономист рассказал, какие отрасли промышленности сейчас выигрывают, и почему.

«Большое количество брендов оставили нас с открытым, что называется рынком, и этот рынок должен быть заполнен. До СВО очень сложно было предприятиям текстильной промышленности пробиться на собственный рынок. Эта была большая проблема и она сегодня снимается, что уже проявляется в цифрах и конкретных показателях», — отметил Бодрунов Сергей Дмитриевич в интервью «Новым известиям».

По мнению ученого, рост заказов по линии Министерства обороны если и есть, то это, оценивая статистически, будут доли процентов в общем объеме роста текстильной продукции.

Эксперт подчеркнул, что рост промышленного производства в 2022 году произошел в отраслях, которые вовсе не связаны с ОПК.

«Наша экономика точно начала показывать рост там, где началось реальное импортозамещение», — добавил Сергей Бодрунов.

Скачок в машиностроении связан с тем, что Россия начала себя снабжать станками.

«До 2014 года ситуация со станкостроением вообще была очень сложная, мы производили 5-8% от потребностей. А из-за санкций большое количество такого оборудования больше не поставляется. И слава богу, что сохранилась возможность развивать собственное станкостроение, а это базовая подотрасль машиностроения. И рост данного сектора никак не связан тем, что надо больше произвести военного снаряжения, потому что это снаряжение занимает в машиностроительном комплексе лишь проценты», — пояснил глава ВЭО России.

Что касается динамики, которую должны бы уже были продемонстрировать предприятия ОПК, то, напоминает Сергей Бодрунов, гособоронзаказ формируется заранее и в середине года его невозможно быстро нарастить.

«То, что некоторые предприятия ОПК перешли на работу в три смены, совсем не означает увеличение выпуска конечной продукции. Данные мы увидим только в следующем году. Но и это добавит в общий котел лишь доли процентов. У нас не такой большой оборонно-промышленный комплекс, чтобы он так мощно влиял на показатели в масштабах всей страны. В России производится огромное количество всевозможного оборудования, для дорожно-строительной отрасли в том числе. И, к примеру, инфраструктурные проекты в десятки раз весомее, чем те затраты, которые идут по линии оборонных заказов», — резюмировал Сергей Бодрунов.

Мнение главы Вольного экономического общества России коррелирует с анализом экспертов ИНП РАН, которые дали прогноз развитию экономики России в ближайшие годы, исходя из текущей динамики.

Эксперты РАН дали прогноз курса доллара и других показателей на 2023 год

01.01.2023

Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН опубликовал традиционный квартальный прогноз на 2023 год и последующие годы.

По мнению аналитиков, этот период будет связан с постепенным ростом ограничений на традиционный российский экспорт, в первую очередь, сырье. Это будет означать окончательную перенастройку экономики на рост за счет внутренних факторов. Отчасти эта ситуация будет компенсирована меньшим изъятием экспортных доходов в резервы.

Если до сих пор предполагалось, что ключевым риском для финансовой и бюджетной системы являются внешнеэкономические шоки, то теперь важнейшим риском может рассматриваться стагнация внутреннего спроса, которая в условиях внешних ограничений может создать непреодолимые препятствия для устойчивости развития экономики в среднесрочной перспективе.

В этих условиях ключевое влияние на экономическую конъюнктуру будет оказывать бюджетная политика. Так, по мнению экономистов ИНП РАН, в условиях ограничений по доступности импортных машин и оборудования инфраструктурное строительство может стать важным элементом адаптации и поддержки уровня инвестиций в экономике.

Определяющую роль в скорости выхода на положительные темпы роста ВВП будет играть спрос населения. Для активизации потребительского спроса требуется
импульс, который вовлечет в экономическую активность имеющиеся средства населения. Таким импульсом могут стать дополнительные действия по поддержке наименее обеспеченных граждан, а также доходов работников бюджетной системы.

С учетом всех имеющихся ограничений целью для экономической политики может являться формирование устойчивой положительной динамики ВВП во втором полугодии 2023 г. В качестве сверхзадачи можно предложить цель по выводу российской экономики на траекторию роста уже по итогам 2023 г.

В результате существенного укрепления обменного курса рубля в первой половине 2022 г. его курс укрепился на 8.3% к доллару США, на 21.6% к евро в номинальном выражении в 2022 г. Однако в среднесрочной перспективе в результате сокращения притока валюты по счету текущих операций ожидается постепенное ослабление курса рубля – с 68 до 72.2 руб./долл. в среднем за год в 2022-2025 гг. При этом реальный курс рубля к доллару США во всем прогнозном периоде будет незначительно укрепляться (по 2-7% в год в 2023-2025 гг.), а укрепление на 25% в 2022 г. обеспечит превышение уровня реального курса рубля в прогнозном периоде над значениями в предшествующие годы.

Ранее эксперты ВЭО России отметили, что мировую экономику ждет тяжелый год: после внушительного роста на 6% в постковидном 2021 году уже по итогам текущего года ее рост затормозится до 2-3%, а в 2023 году – и вовсе не превысит 2%, считают эксперты ВЭО России. Пока что о мировой рецессии речь не идет, но торможение уже достаточно заметное, особенно это касается крупных экономик: Европы и США, указывают экономисты.

Президент ВЭО России: как санкции повлияли на промышленное производство России

28.12.2022

Fiberglass production industry equipment at manufacture background — Factory workshop interior and machines on glass industry background process of production

Легкая промышленность дождалась своего звездного часа из-за ухода иностранных игроков, полагает президент ВЭО России, член-корреспондент РАН Сергей Бодрунов.

«Большое количество брендов оставили нас с открытым, что называется рынком, и этот рынок должен быть заполнен. До СВО очень сложно было предприятиям текстильной промышленности пробиться на собственный рынок. Эта была большая проблема и она сегодня снимается, что уже проявляется в цифрах и конкретных показателях», – рассказал Сергей Бодрунов «Новым известиям».

«Наша экономика точно начала показывать рост там, где началось реальное импортозамещение», – добавил Сергей Бодрунов.

Внешнеэкономическое давление на страну также дало импульс к развитию отечественного станкостроения, считает ученый.

«До 2014 года ситуация со станкостроением вообще была очень сложная, мы производили 5-8% от потребностей. А из-за санкций большое количество такого оборудования больше не поставляется. И слава богу, что сохранилась возможность развивать собственное станкостроение, а это базовая подотрасль машиностроения», – пояснил Сергей Бодрунов.

Журнал Вольного экономического общества России