Сергей Луконин,
заведующий Сектором экономики и политики ИМЭМО имени Е. М. Примакова РАН
Современные российско-китайские отношения носят двухуровневый характер.
На одном, «беспрецедентно высоком» уровне — «всеобъемлющее стратегическое партнерство», включающее регулярные и частые встречи лидеров государств, активное военное сотрудничество, совместные военные учения, схожие позиции по многим международным проблемам (ситуация в Венесуэле, Сирии, на Корейском полуострове и т.п.), поддержку Китаем России при голосовании в СБ ООН, декларируемое стремление к глубокой экономической интеграции в рамках идеи «сопряжения» «экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС), быстро расширяющееся гуманитарное сотрудничество.
На другом уровне — пока скрытые, но оттого не исчезающие взаимные озабоченности, обусловленные, во-первых, не полностью совпадающими стратегическими интересами сторон, а во-вторых, новыми глобальными амбициями Китая как второй мировой экономической державы, формирующимися на основе его растущей экономической и технологической мощи.
В политической сфере — Пекин не присоединился к антироссийским санкциям из-за «украинского кризиса», однако был вынужден скорректировать свою инвестиционную политику и планы по реализации ЭПШП в отношении Украины. В свою очередь, в России, в добавление к традиционным китайским «фобиям», формируется недоверие к ЭПШП, в которой усматривается стремление Китая к «доминированию» над Россией.
Новым фактором китайской политики по отношению к России стала американо-китайская «торговая война» или «торговые трения» — как их в смягчающем варианте называют в Пекине. В новых условиях Китай усиливает использование «карты России» для оказания политического давления на США, «поднимая» уровень стратегического, военно-политического и экономического сотрудничества с Россией. С другой стороны, используя фактор России против США, Китай в то же время не хочет получать дополнительные проблемы в отношениях с США из-за России. В экономике — китайский частный крупный бизнес всерьез опасается вести дела с Россией из-за угрозы попасть под американские санкции. В конце 2018 г. ЦБ России вынужден был официально разъяснить китайским партнерам, что персональные санкции США против российских банкиров и предпринимателей не распространяются на их компании. Здесь важно отметить, что аргументы ряда китайских и российских экспертов о том, что Россия и Китай находятся под «санкциями США» и это служит основой нашего антиамериканского альянса, не в полной мере обоснованны. Интересы Москвы и Пекина в этом вопросе не совсем совпадают. Россия попала под санкции, введенные по политическим мотивам, и снять их могли бы, прежде всего, политические договоренности России и США. В отношении Китая действуют не санкции, а тарифные «меры воздействия», которые допускают решения, собственно, в самом экономическом поле.
В области внешней политики Китай хотел бы иметь четкое представление о том, насколько он может рассчитывать на Россию в своем международном поведении в «новых условиях» отношений с США. Например, что конкретно означает российская «политика поворота на Восток»: каковы ее цели, конкретные мероприятия, финансовые ресурсы, какое место уделяется в ней Китаю, Японии, Южной Корее, АСЕАН, а также США? В Пекине формируется мнение, что без прояснения подходов России к отношениям с АТР и США Пекину трудно определять те пределы, в которых он может рассчитывать на Россию в нынешнем противостоянии с Вашингтоном. В экономике позитивные тенденции последнего времени, как представляется, не могут все же преодолеть традиционного негатива двусторонних отношений.
