Александр Широв,
директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор, член Правления ВЭО России
– Я хотел бы поделиться своим видением того, как экономическая география и пространственное развитие связано с тем, как мы живем, управляем экономикой, какие цели перед собой ставим.
Главная проблема состоит в том, что мы в значительной степени утратили историю с взаимным учетом пространственной, макроэкономической и отраслевой компоненты развития, и сегодня трудно выстроить внятную стратегию пространственного развития.
У нас есть три равных направления экономического анализа, выстраивания экономической политики и обоснования экономической политики. Первое – это макропоказатели. ВВП, курс рубля, индекс потребительских цен и так далее. У нас есть структурные показатели. Понятно, что есть сектора экономики, в которых высокий уровень рентабельности, есть – в которых низкий. У нас есть технологическая структура экономики – это разные уровни занятости, эффективности производительности и так далее. Но есть и пространство.
Не учет пространственной компоненты экономического развития ограничивает экономическую политику в своих возможностях. Если бы мы эффективно использовали наши возможности в области пространственного развития, то качество экономической политики было бы существенно выше.
Поговорим о том, почему региональное развитие так сильно влияет на экономическую динамику. Во-первых, в России очень высокая дифференциация по большинству макроэкономических показателей. Прежде всего – это подушевые доходы. Ключевая проблема состоит в том, что несмотря на то, что мы обладаем огромной территорией, наибольший вклад в развитие экономики, в том числе в показатель подушевого ВВП в стране, до сих пор вносят 1–2 федеральных округа. При этом, например, регионы азиатской России, то есть Сибирский и Дальневосточный федеральные округа относительно изолированы от остальной страны и с точки зрения уровня кооперационных связей, и с точки зрения распределения доходов, которые в нашей экономике формируются. А раз мы выключаем такую значительную часть страны из активного экономического оборота, ясно, что это несет определенные проблемы.
Среднегодовые темпы роста России находятся на уровне примерно 1,7–1,8% ВВП, то есть это примерно в два раза ниже, чем темпы роста мировой экономики. Понятно, что если так будет продолжаться, мы будем терять конкурентоспособность в мировой экономике. Как мы можем иметь большие темпы роста? За счет тех регионов, которые сейчас вносят небольшой вклад в динамику ВВП. Это, в первую очередь Сибирский, Уральский и Приволжский федеральный округа, то есть те округа, в которых у нас сосредоточена промышленность. Пусть эта промышленность не всегда эффективна, но это база, на которой можно осуществлять ту структурную перестройку экономики, о которой все так любят говорить, та часть экономики, где можно усложнять структуру, а чем сложнее структура, тем больше доходов. Соответственно, мы должны иметь сдвиги не только в отраслевой структуре, но и в региональной. Именно в этих регионах у нас есть потенциал развития. Когда мы говорим о развитии производств в текущих условиях внешнеэкономического давления на страну, то промышленная сборка, которая, например, раньше концентрировалась в европейской части России, теперь, по-видимому, должна сдвигаться на восток.
Говоря о региональной компоненте экономического роста, нужно понимать меру вещей – что может быть, а чего не может быть никогда. Надо понимать, что экономическая динамика в большинстве регионов, за исключением таких специфичных, как Чукотка, Тюменская область, Магадан, Москва, сильно зависит от экономической динамики в стране в целом. То есть значительная часть того, что происходит в регионах, зависит от общей макроэкономической повестки. Примерно в половине российских регионов есть внутренние факторы, которые связаны со структурой экономики этих регионов, которую можно менять, а в половине – нет. Соответственно, понимание, где региональная компонента является значимой, а где все в большой степени зависит о того, что делает федеральный центр, очень важно для того, чтобы выстроить нормальную экономическую политику.
Если подходить одинаково и к Чукотке, и, условно говоря, к Дагестану, скорее всего, такая экономическая политика не будет успешна.
Что еще важно понимать? Абсолютное выравнивание уровня экономического развития между регионами невозможно. Более того, высокие дифференциации и по доходам, и по уровню промышленного производства, и по уровню эффективности производства все равно останутся. Поэтому возникает вопрос: а какая задача региональной экономической политики, в принципе? Так вот, задача региональной экономической политики – в том, чтобы постоянно уменьшать диспропорции, которые у нас есть в экономике. Прежде всего – через инструменты бюджетной политики, налоговую систему.
В конечном счете экономика – это для людей, поэтому посмотрим, а что происходит с населением? Мы видим различие в ожидаемой продолжительности жизни между жителями Москвы и остальной России. Сейчас разница в ожидаемой продолжительности жизни для жителей Москвы и среднероссийского показателя составляет 5 лет для мужчин и 2 года для женщин. Мужчины живут меньше, и, соответственно, потенциал и разрыв – больше. Три года жизни – это болезни системы кровообращения и внешние причины. Понятно, чем нужно заниматься. Повышать качество кардиопомощи в регионах. История по внешним причинам – это дороги, борьба с незаконным производством алкоголя, развитие онкологической помощи.
Как отличаются регионы по уровню подушевых доходов на человека в месяц в домашних хозяйствах? Всего пять групп. Пятая – самая высокодоходная. Мы видим, что в ней у москвичей – до 200 тысяч рублей на человека в домашнем хозяйстве. Самая низкодоходная московская группа –около 20 тысяч рублей на человека в домохозяйстве. Красная линия показывает, что вторая по бедности доходная группа в Москве равняется четвертой и даже, может быть, пятой, то есть самым доходным группам в таких республиках, как Крым, Тыва и в среднем по Российской Федерации. Структурные диспропорции, которые есть в нашей экономике на региональном уровне, мешают проводить регулярную экономическую политику, то есть политику, которая бы действовала на всю экономику сразу. Это означает, что нам следует проводить дифференцированную региональную политику и с точки зрения борьбы со смертностью, и с точки зрения перераспределения доходов в пользу менее обеспеченных слоев населения. Это трудно, к сожалению, сейчас мы этого делать не умеем, несмотря на накопленный исторический опыт и большие достижения в этой области.
Как устроена система взаимодействия в нашей экономике? Когда мы смотрим на падение в автопроме или на снижение добычи нефти, это имеет как отраслевое, так и региональное значение. Например, если в стране в результате кризиса строительные работы снизятся примерно на 10%, то это значит, что произойдет снижение производства в большинстве значимых видов экономической деятельности – и в металлургии, и в транспорте, и в добыче полезных ископаемых, это повлияет в целом на всю экономическую динамику. Если мы посмотрим на региональном уровне, там такая же история. То есть мы получаем объемную 3D-модель российской экономики. И это нужно понимать.
Что происходит, если у нас падает производство металлургической продукции? Как в этом году, когда после введения санкций «Северсталь» в Череповце начала снижать объемы производства и экспорта металлургической продукции. Во-первых, снижает производство транспорт – они меньше вывозят. Во-вторых, снижается спрос на отдельные виды полезных ископаемых. Например, в Карелии падают перевозки. Снижается производство коксующихся углей в республике Коми, производство и перевозка металлургического комбината в Мурманской области, и те регионы, которые связаны с этим комбинатом, терпят убытки. Это может быть немного для экономики в целом, но для каждого конкретного региона и для тех предприятий, которые являются смежниками, это важно.
Собственно, задача пространственного анализа, пространственного прогнозирования состоит в том, чтобы эти пропорции понимать и предлагать решения, которые могли бы выстраивать эти производственные цепочки.
Как у нас устроено управление экономикой? Почему все не так хорошо, как нам хотелось бы? Есть три подхода к анализу экономической динамики. Первый – макроэкономический, когда решения принимаются на основе анализа макропоказателей – курса рубля, индекса потребительских цен и так далее. Второй – это макроструктурный пространственный подход, когда мы смотрим на связи, которые я показал, анализируем их, понимаем, как все устроено и, собственно, на основании этого принимаем решения. Третий подход – технократический («инженерный»), когда в приоритете реализация конкретных проектов. Допустим, у нас есть крупный инвестиционный проект, механизмы финансирования выстроены, и, собственно, если мы наберем таких проектов 200-400, это заменит необходимость принятия решений и на макро-, и на пространственном уровнях, решит все проблемы, которые есть в нашей экономике. Но в чем проблема? Да, мы понимаем, как этот набор проектов влияет на производство конкретного товара, как решает проблему импортозамещения, но как деньги, которые мы потратили, влияют на экономику в целом? На этот вопрос мы, к сожалению, ответить не можем.
Главная беда, которая у нас сейчас есть в связке «география и экономика», состоит в том, что школу и практику комплексного пространственного анализа и прогнозирования мы потеряли. Наш институт, который традиционно занимается макроструктурными исследованиями, вынужден активно заниматься пространственными прогнозами. Почему? Потому что ни в Министерстве экономического развития, ни в тех органах и институтах, которые раньше этим занимались, к сожалению, этой школы не осталось. И для того чтобы эффективно управлять экономикой, нужно эту историю возрождать.
За последние 300 лет мы прошли огромный путь в изучении той территории, на которой живем, в ее качественном освоении. Безусловно, роль пространственного анализа и прогнозирования и изучения экономики в пространственном аспекте будет возрастать, и нам нужны люди, которые будут двигать это направление экономической науки, возродят школу комплексного анализа, прогнозирования и обоснования решений в области пространства и развития экономики.
По материалам панельной сессии ВЭО России и Российского исторического общества на тему: «Экономическая география России: от истоков до современности» (сессия состоялась в рамках V Фестиваля Русского географического общества 23 августа 2022 г.)
